Хозяйка урочища. Истории Великой Степи

Его лицо стало жёстким и на мгновение свело непонятной судорогой, как будто перед его глазами пронеслись какие-то неприятные воспоминания. Старый шаман покивал головой, соглашаясь с ним.

– Значит так, – начал начальник, – идёшь сейчас в свою палатку, и находишься там, никуда не выходишь, если тебе что-то будет нужно – принесут. Понял?

– А если мне в туалет понадобится? – Не удержавшись, съехидничал Николай.

– Отведут под ручку.– Отрезал тот, вставая из-за стола. – Слишком много странного произошло – нужно разобраться. Всё. На этом закончим дискуссию.

Николай лежал на раскладушке в своей палатке, бездумно разглядывая скат крыши и перебирая в голове всё то, что ему сказали там, под навесом. Это выглядело каким-то безумством, дикой выдумкой, если бы не одно но…

Он узнал, какое сегодня число. Его действительно не было два дня. Этого он не мог понять. Как так могло произойти? И на шутку это не было похоже. Так ни до чего и не додумавшись, Николай рывком встал с кровати.

– Ты куда? – Мягко поинтересовался сидевший рядом с палаткой в тенёчке Миша, и читавший потрепанную книгу.

– По нужде. – Хмуро буркнул в ответ Николай, демонстративно кивая в сторону. – Или ты пойдёшь вместе со мной?

– Нет. Ты что? – Испуганно закрылся книгой парнишка. – Ты только давай там не задерживайся, мне сказали присматривать за тобой.

– Ну это уж как получится. – Сплюнул на землю невольный арестант.

Для естественных надобностей отвели место в стороне от лагеря, где установили две полотняных кабинки – одну для мужчин, вторую для женщин. Они стояли в лощинке, невидимые для людей. Вот в одну из них и зашёл Николай. Сделав свои дела, он с облегчением вздохнул и вышел наружу. Над головой светило солнце, небо, безмятежное в своей синеве, нависало сверху огромным куполом, какой бывает только вдали от жилья, в безграничной степи.

Николай вскинул руки и с наслаждением потянулся, всей силой своего молодого тела. Услышав шорох за спиной, он лениво повернулся на звук. Увиденное заставило его резко отступить назад. Из колючих кустов, разросшихся по склонам, выглядывал волк. Его темные глаза, неотрывно смотрели на него, чутко сторожа каждое движение. Николай попытался сделать шаг и волк мягко приподнял верхнюю губу, обнажив белые клыки, готовые вонзится.

Парень понял, что волк стоит прямо на пути, ведущим в лагерь. Николай медленно сделал шаг в сторону, не спуская глаз с животного. Тот сделал шаг вперёд, заставив его отступить назад. Парень отступил ещё на шаг, и волк снова шагнул.

Со стороны всё это напоминало какой-то дикий в своем безумии танец – человек, постепенно уступал животному раз за разом. Николай понимала, что волк отжимает его от людей, но ничего не мог сделать. Он попробовал крикнуть, но глядя на острые клыки, мгновенно взлетевшие из пасти, задавился криком. Так постепенно они продвинулись вглубь лощины, дальше от лагеря.

И тут кто-то дотронулся до плеча Николая, заставив его подпрыгнуть от неожиданности и резко обернуться. Рука, занесённая для удара, застыла на полпути, остановившись.

Прямо перед ним стояла женщина. Та самая женщина, которую он безуспешно пытался догнать на тропинке. Она ласково провела рукой по его щеке и он замер, жадно разглядывая тонкие черты лица, вдыхая её горьковатый запах, смутно знакомый, но тем не менее очень приятный.

Мягко улыбаясь, женщина взяла его за руку и повлекла за собой. Николай без опаски повернулся спиной к зверю и шагнул вперёд. Лощина повернулась и расширившись, развернулась небольшой поляной, посреди которой виднелось небольшое пепелище от старого костра.

Женщина подвела Николая к пепелищу и усадила на камень, удобно стоящий рядом. Парень подчинился ей, ни пытаясь возразить. По взмаху руки женщины из центра пепелища взвился костёр. Его пламя, сплетаясь вокруг невидимой оси, закружилось, словно в танце. Иногда костёр отклонялся и пытался дотянуться до Николая, но останавливался, как будто натыкался на невидимую стену. И странно – он совсем не чувствовал жара, излучаемого пламенем.

Сидевшая напротив женщина, свела руки вместе, подняла голову и затянула незнакомую песню. Её голос то тянулся на одной ноте, то взмывал вверх, подобно птице и незнакомые слова только добавляли красоты мелодии.

Николай потянулся за этим голосом, казалось, он проникал к нему в самую душу, выворачивая наружу. Он вспомнил себя, маленьким мальчиком, как хотел стать похожим на папу, и как плакал, когда отец ушёл от них с мамой. Припомнил, как в школе украл подарок и промолчал, когда наказывали другого. Как в институте бросил девушку, которая поверила и доверилась ему, бросил, едва она сообщила ему о своей беременности.

Слёзы потекли по его лицу, смешиваясь с каплями пота, стекавшего вниз мутными каплями. Он тихонько заскулил, жалея себя, тратившего зря своё время. Волк, сидевший напротив него, рядом с тянущей мелодию женщиной, суетливо заперебирал лапами и наконец, не выдержав, подошёл к парню и лизнул ему лицо. Почувствовав солёную влагу, он презрительно фыркнул.