Хозяйка волшебного дома. Книга 2 (СИ)

— Невежества? Да, пожалуй, знаний мне не хватает. В магии, я имею в виду.

— Я читал ваши книги, они изумляют. Раньше мне казалось, что мир, лишенный магии, невозможен. Если вы смогли вникнуть в то, что изображено на рисунках талмудов, то и в магии разберётесь легко. Бояться не стоит, — он внезапно, но бережно взял прядь моих волос в свои пальцы.

— Капли воды. Их способно поглотить пламя, но тогда и прядь волос пострадает. Теплый ветер будет куда лучше. Прикоснитесь своей рукой в том месте, где я держу свою. Пропустите через пальцы капельку дара.

— Что, если я их тоже спалю?

— Сам себе маг навредить не может, — мягкий вкрадчивый голос меня заворожил, — Я помогу. Рискнёте?

— Пожалуй. И можно на «ты», — перехватила я собственную прядку волос. Лео придержал ее своей теплой рукой.

— Представьте ветер, мягкий, весенний. Он сгоняет мокрый снег, уводит воду с лугов и все расцветает кругом.

Тепло, и вправду, заструилось сквозь кончики пальцев. Лео медленно провел моей рукой вниз. Прядка волос распушилась. Он перенес мою руку на другой локон, тот тоже стала сухим. И следующая за ним прядка тоже. Легкие, почти невесомые прикосновения чужих пальцев, моя собственная рука, попавшая в плен, будоражащий запах мужчины совсем близко от моего сердца. Все это неправильно, не ко времени, чересчур остро. Ему нужна вовсе не я. Собственная выгода, может быть, и свобода.

Наши пальцы теснее сплелись, Лео почти обнял меня, обходя сзади, чувствую его дыхание на своей шее. Нет, грань он не перешёл, не прижал к себе и не обнял. Как в танце, учтивые касания, не больше. Но, черт побери, отчего же тогда так сильно теплеет у меня на душе, почему бешено заходится сердце, почему горят щеки?

— У вас все отлично выходит.

При желании таким способом можно уложить волосы в прическу, жаль, я в этом ничего не смыслю. Осталось только правый висок подсушить, — обходит он меня неспешно по кругу. Внезапно мой наставник замер, покраснел и отстранился в невероятном смущении.

— Что-то не так? — жаль оставаться без ведущей руки. Холод квартиры вновь охватил меня, наверное, и душу. Словно бы Лео пообещал мне опору и стремительно бросил.

— Ваш халат, — я сама не заметила, как убрала пальцы, и распахнулся дурацкий ворот. Ничего страшного не случилось. Бывают и куда более откровенные декольте.

— Прости. И мы, кажется, на «ты»?

— Да, конечно. Я рад этому. Все ждут вас к обеду. Мне принести другое платье в ваш будуар?

— Нет, я сама справлюсь, — смутилась я окончательно непривычному слову «будуар», в нем мне почудился привкус разврата, — Как шкаф стазиса? Купили?

— Он уже наполнен припасами и ждёт вас на кухне.

— Схожу на него посмотреть, а потом переоденусь к столу.

— Не стоит! Вы застудите… грудь, — сам сказал и сам же побагровел окончательно. Ревнует он меня, что ли? Или боится выбить из колеи трепетного эльфа? Пожалуй, и вправду, стоит для начала одеться. Ну, дом! Это ты во всем виноват. Мог бы и приличное платье мне подкинуть вместо этой мантии.

Глава 18. Далет

Расчет оказался во многом верен. Саша, надо признать, умён, он помог не только советами. Даже тогда, когда осознал, что о ребенке наша хозяйка не знает, не бросилась с порога искать драгоценную колыбель. Знает, что сын не его и все равно помогает. Хороший парень, даром, что не берсерк.

Вот кто был в саду, с кем там разговаривала хозяйка, я пока не понял. Жаль, что нет времени пройтись по цепочке следов, выяснить, кем был тот незнакомец. То, что это высокий мужчина и, скорей всего, эльф, если не полукровка, конечно, я уже и так понял. Но кто именно? И почему появился тайно? Эльфы могут ходить свободно средь белого дня. Наши расы давно уже в ссоре, но явно никто не обидит ни торговца, ни зельевара, ни кого-то другого. Выгода от торговли превыше обид.

— Я что-то не понял, а почему они изнутри тоже сине-зеленые? — спросил меня Анджей, вырвав из раздумий.

— Должно быть, это особый сорт. Как у сыра. Он тоже был зелёным местами. Благородные люди любят особый изыск в еде. Я прав, господин Александр?

— Зови меня Сашей, к чему нам эти реверансы?

— Я не делал реверанса, ведь я мужчина, — странный он все же, ведьмин бывший муж. И отголосков брачной связи я между ними не чувствую.

Саша приподнял двумя пальцами выпотрошенную тушку куры, тщательно обнюхал ее, провёл ножом.

— Не воняет, значит, съедобная. У нас тоже раньше продавались синие «птицы счастья». Повезет, так удавалось купить.

— Вы вкушали такую редкость? — опешил бастард.

— Ну да, редкость. Три часа в очереди и по одной штуке в руки их отпускали. Синяя «птица счастья» с остатками перьев. Потом ещё над газом мать их опаливала. Вонища стояла! Мы тогда с отцом жили. Мать утром ставила куру вариться, если повезет, так к ужину дойдет. Суповая же, жёсткая, что подошва сапога. Как вспомню, брр. А эти ничего, хорошо откормленные. Жарить будем? Я видел, там есть камин. Может, на вертеле?