Хозяйка замка Ёдо

На следующий день Тятя отправилась к главным воротам Одавары на проводы Хидэёси, который в этот раз шёл войной на северные кланы. В гордо восседающем на боевом коне полководце уже не было ничего общего с тем балаганным пугалом, нацепившим на себя фальшивую бороду и помпезно покинувшим столицу весной. После побед в Канто ему покорился весь восток, теперь он выступал в поход на север. Если Хидэёси по-прежнему будет сопутствовать удача, в скором времени его самодержавная власть распространится над всей Японией.

Тятя глаз не могла отвести от старого воина, удалявшегося в сторону площади, где собралась его огромная рать, готовая сражаться до победы. Хидэёси ни разу не обернулся к своей наложнице, будто, едва поднявшись в седло, сделался другим человеком и позабыл о её существовании. В глазах дамы Ёдо он и правда изменился — перестал быть заклятым врагом, виновным в гибели её семьи. Благодаря Хидэёси её сердце и тело расцвели, наполнились странным ощущением полноты бытия, которое никто и никогда не смог бы ей дать.

Когда силуэт главнокомандующего исчез вдали, первые лучи утреннего летнего солнца позолотили землю, словно предупреждая о том, что день будет жарким. Накатила волной песня цикад, спросонья приветствовавших мир, и у Тяти закружилась голова в упоительном опьянении жизнью.

Через две недели после отбытия Хидэёси Тятя и Тасуко тоже покинули Одавару, но их путь лежал в ином направлении — через десять дней они рассчитывали остановиться в Оцу. Возглавили процессию паланкины Тяти и её свиты, за ними тронулся кортеж дамы Кёгоку. Время от времени носильщики устраивали передышки, и тогда Тасуко выходила из паланкина, чтобы осведомиться у кузины, не слишком ли утомило её путешествие. Однажды Тятя не выдержала и спросила у согнувшейся в почтительном поклоне, точно какая-нибудь прислужница, наследницы знатного рода:

— Сколько раз его высокопревосходительство наносил вам визит в Одаваре?

Дама Кёгоку сделалась пунцовой от смущения, на глазах выступили слёзы. Тятя подумала, не эта ли девичья стыдливость привлекает Хидэёси в Тасуко, и при мысли о том её сердце обожгло ревностью, с которой она так успешно боролась со дня приезда кузины в ставку главнокомандующего в Соундзи. Дама Ёдо, впрочем, тотчас овладела собой и весело рассмеялась, а затем доверительно шепнула:

— Я хочу, чтобы его высокопревосходительство Хидэёси принадлежал только вам и мне. Вы согласны?

Дама Кёгоку потеряла дар речи от ужаса перед дерзкими словами, которые, как ей показалось, вырвались у кузины невольно. Но дама Ёдо знала, что говорила. Она открыла своей подруге и сопернице тайные мысли, с самого начала весны не дававшие ей покоя. Она ненавидела всех наложниц Хидэёси, а главным врагом считала его законную супругу, Госпожу из Северных покоев. Лишь с безобидной Тасуко, тихой и робкой женщиной, несмотря на её высокородство, Тятя готова была делить свою горячую любовь к верховному правителю Японии.

VI

Утром двадцать седьмого дня седьмой луны дамы Ёдо и Кёгоку прибыли в столицу. Тридцать четыре лошади, навьюченные добром, и шестьсот самураев служили им эскортом. Одавару они покинули утром пятнадцатого числа и путь до Киото, таким образом, проделали за двенадцать дней — в соответствии с распоряжениями Хидэёси, повелевшего многочисленным стражникам, которые сопровождали наложниц всю дорогу, доставить бесценные сокровища в срок.

Сразу по прибытии в Киото Тятя испросила аудиенции у Госпожи из Северных покоев. Покидая столицу, она намеренно пренебрегла визитом к законной супруге Хидэёси под предлогом спешки, однако теперь избежать неприятной встречи не представлялось возможным. Кроме того, Тятя узнала от Хидэёси, что их сын теперь находится в Дзюракудаи, и она воспользовалась случаем с ним повидаться.

Оказавшись во дворце, Тятя отдохнула после длительного путешествия в гостиной своей кузины, затем отправила посланника в Северные покои справиться, когда хозяйка сочтёт возможным её принять. В ответ ей было велено явиться незамедлительно, и Тятя поспешила к резиденции супруги Хидэёси. Однако там её заставили долго дожидаться аудиенции. Она пришла туда без свиты и целый час провела в полном одиночестве.

Наконец Госпожа из Северных покоев соизволила показаться в приёмном зале. В сопровождении внушительного числа придворных дам она появилась со стороны галереи и проследовала к внутренним помещениям мимо Тяти, даже не посмотрев в её сторону. Тятя осталась сидеть на татами, дрожа от гнева. День был прохладным, но её спина неожиданно взмокла от пота.

Вскоре к ней вышла прислужница и проводила к Госпоже из Северных покоев.

Тятя склонила голову:

— Я только что прибыла из Одавары.

— Благодарю за труды. Столь длительное путешествие, должно быть, вас утомило, — произнесла Госпожа из Северных покоев. Она говорила спокойно, но снисходительный тон отчётливо напоминал гостье о несоизмеримой разнице в положении наложницы и законной супруги.