Хозяин дома на утесе

— Сперва съездим в церковь, а вот уже попозже — к коронеру, — велел Фелтон уже в салоне автомобиля, хитро улыбаясь мне.

Я только нахмурилась недоуменно, пытаясь сообразить, какого черта происходит и что опять могло понадобиться от Майка моему пусть и слегка поломанному, но по-прежнему неугомонному начальству.

— Зачем? — мрачно спросила я, совершенно не желая ехать куда бы то ни было без объяснений.

Если мне приходится прикрывать Фелтона от родни, присматривать за ним по просьбе все той же родни, то можно считать, что я все-таки ему не только подчиненная, но еще и напарница. Ну, в каком-то смысле.

— Вообще, мне нужно тихое место, где никто не будет лезть под руку и задавать идиотские вопросы, — не стал выдавать какие-то заумные объяснения мужчина, опять прижимая руку к боку и морщась. — Участок не годится.

Язык мой, конечно, — враг мой, однако, в последнее время сдерживать его нет то ли сил, то ли желания, то ли того и другого разом.

— А что такое? Участие кузена все осложнило?

Фелтон поглядел на меня с укоризной, даже стало стыдно на какое-то мгновение за собственную бестолковую болтовню.

— Разумеется, появление Дина все усложнило. Но при этом и упростило в разы. Я сам догадывался, что без некромантического ритуала в Кроули не обошлось, но Самый большой брат указал направление куда точней, — произнес аристократ и в его голосе проскальзывала нескрываемая любовь, когда он говорил о своем родственнике. — Так что теперь придется сделать вид, что я до всего додумался сам. И исключительно после заключения эксперта. И если вы, Мэллоун, решите кому-то проболтаться…

Последовала красноречивая пауза, которая лучше всяких угроз неминуемой расправы объяснила, насколько мне не рекомендуется рассказывать о маленьком секрете Леонарда Фелтона и Дина Лестера.

— Поняла-поняла! Буду молчаливей наших жертв! Кстати, насчет молчаливости жертв… А, может, запросим их подъятие? Поговорим с покойными напрямую.

Фелтон рассмеялся и тут же зашипел от боли, схватившись за бок.

Причин для веселья я не видела ни с первой попытки, ни даже со второй.

— Я что-то не то сказала? Сэр.

Мужчина потянулся рукой, вероятно, чтобы потрепать по голове, но тут же отшатнулся. Вероятно, подобный порыв поразил и самого Фелтона, да и я изрядно удивилась.

— Вообще-то, Мэллоун, выбить санкцию на разупокоение мертвого достаточно сложно. Даже если речь идет об одном теле. Судьи терпеть не могут подписывать орде на это процедуру. И в первую очередь перед тем, как идти на поклон к судье, требуется получить разрешение у семьи.

Никто в Кроули попросту не даст такого разрешения. Уж мне ли не знать, насколько жители нашего городка религиозны. Они уже от одной мысли о вскрытии морщатся, будто останки их дорогих и любимых оскверняют. К сожалению, в этом аспекте наш преподобный преуспел также.

— А если взять только ту девочку, у которой и так родители умерли? — предложила я.

Конечно, одна жертва — это хуже, чем три, но уже что-то.

Фелтон поморщился.

— Будто мне уже не приходила в голову. Родители умерли. А вот тетя осталась. Живет в соседнем графстве и замужем за епископом. Когда я по телефону пытался ее уломать… Словом, так на меня очень давно не орали. А поднять труп втихую и не оставить следов невозможно.

Тупик.

— Но, может, попросить Майка? Пусть поговорит со своими прихожанами, убедит в необходимости разупокоения.

Сказала — и сама поняла, что не верю в успех этого мероприятия. В вопросах веры мой друг был непримирим и к некромантическим обрядам, все без исключения, относился с омерзением.

— Ну, попытайтесь.

Глава 14

Фелтон оказался прав, и уже за это стоило бы его от всей души возненавидеть. Урожденный темный маг Майкл Страуд высказался категорически против некромантических обрядов, тут же заявил, что все они суть есть лишь осквернение останков и ни один верующий человек не позволит обойтись подобным омерзительным способом с телами своих родных.

Поняв, что уломать преподобного не удастся никак и уговаривать свою паству пойти навстречу следствию он гарантированно не станет, я украдкой осведомилась у шефа сколько дадут за несанкционированное разупокоение. Тот озвучил срок, цифра не понравилась категорически, а чтобы уж окончательно добить меня, Фелтон напомнил, что доказательства, полученные незаконным путем, судом не учитываются, так что дело рассыплется само собой как карточный домик.

— А я говорил, — в довершении всего обронил шеф с чрезвычайно самодовольным видом, который не портила даже болезненная бледность мужчины.

Тут же захотелось начальника треснуть. Но здравый смысл и милосердие взяли верх над раздражением. Бить раненого — последнее дело, к тому же, вот такой выходки Фелтон точно не спустит. Ко мне он относится с большим терпением, это факт, но любому терпению приходит однажды конец. Так что не нужно этот конец приближать собственными усилиями!

— Могли бы и не говорить, что говорили, — проворчала я.

Майк, пусть и недовольно фыркнул в нашу сторону, однако из дома не погнал, чай заварил и, вообще, изображал из себя гостеприимного хозяина.