Хозяин Фалконхерста

— Я просто пошутила, мисс Лукреция Борджиа. Я просто так, ради смеха! Кто же захочет отсюда сбежать? У меня здесь славный парнишка. С ним мне так хорошо, что не нужен мне никакой лакей-мулат!

Драмжер насторожился: снова она о мулате! А он-то полагал, что она уже забыла типа, который ухлестывал за ней в Новом Орлеане. Впрочем, Лукреция Борджиа удовлетворилась объяснениями Кэнди. Рука, только что едва не выбившая ей зубы, теперь утешающе гладила ее по голове.

— Я рада, что это была шутка. Напрасно я тебя ударила. Но за такие слова — поделом.

Однако Драмжера Кэнди было не провести. Он-то знал, что она говорила серьезно. Она стремилась к свободе, и в этой свободе для него не было места. Она грезила о щеголеватом мулате, который будет разъезжать с ней в карете и делить с ней ложе…

Но стоило ей перейти из объятий Лукреции Борджиа в его объятия, и он тут же забыл о мулате и возжелал одного — затащить ее наверх и опрокинуть на свежую постель. Она теснее прижалась к нему и соблазнительно улыбнулась.

— Пойду наверх, приведу себя в порядок. Надо переодеться, прежде чем идти к миссис Августе. Ты не поднимешься со мной на минутку, Драмжер?

17

Домой Хаммонд возвратился за полночь и не один. Его сопровождали человек двадцать, все до одного в сильном подпитии. Августа наказала Драмжеру бодрствовать до приезда Хаммонда, и он подремывал в большом кресле вестибюля, переживая, что Кэнди легла одна, а он застрял внизу. Услышав шум, он очнулся и с помощью одной предусмотрительно не загашенной свечки зажег все свечи в вестибюле, после чего успел распахнуть дверь в тот самый момент, когда Хаммонд и его свита, спешившись, вползли на крыльцо. В дом ввалились обнявшиеся Хаммонд и Льюис Гейзавей, которые подпирали друг друга не столько из нежной любви, сколько ради сохранения собственного вертикального положения. Хаммонд, изображая гостеприимного хозяина, простер руки, приглашая в дом всю нетрезвую братию, и Льюис, лишившись опоры, плюхнулся на пол. Он сидел на полу, тупо уставившись в стену, пока приехавшие толпились в дверях.

— Эй, Драмжер! — Хаммонд попытался сделать шаг и тоже упал бы, не поддержи его слуга. — Живо в кухню, черномазый лентяй! Приготовь джентльменам пунш! Для желающих принеси портвейна и мадеры и прихвати графин водки — вдруг кто-нибудь не выносит мешанину!

Драмжер заботливо опустил хозяина в кресло и побежал через столовую в кухню, где на плите, на затухающем огне, еще грелся чайник. Он расставил рюмки на большом столовом подносе, отмерил необходимое количество кукурузной водки для пунша, подсластил по вкусу Хаммонда и долил горячей воды. Тяжелый поднос пришлось нести обеими руками. Каждый взял по рюмке, и необходимость возвращаться в кухню за вином отпала.

Гейзавей умудрился подняться с пола и теперь был одним из тех, кто, образовав вокруг Хаммонда круг, поднимал рюмки и кричал:

— За майора фалконхерстских улан Хаммонда Максвелла!

— За майора армии конфедератов!

— Весьма похвально с его стороны, весьма…

— Трижды ура майору Максвеллу!

От дружного рева зазвенели хрустальные подвески на люстрах. На крик и звон явилась Августа: она стояла на лестнице в длинном, стелющемся по полу синем бархатном платье. Медленно спустившись, она приблизилась к Хаммонду.

— За миссис Хаммонд, воплощение южной женственности! — Учтивый пьянчуга поднял рюмку.

— Ура! — грянули пьяные глотки.

— Она прекраснее цветка магнолии!

— Она чиста и изумительна!

— Мы приветствуем вас, миссис Максвелл!

Она наклонила голову в знак признательности, однако ее присутствие стало для компании сигналом, что пора расходиться. Мужчины поодиночке потянулись к дверям. Дольше остальных задержался некий мужлан, который, схватившись за живот и согнувшись в три погибели, расстался со всем, что только что выпил. Приятели вытолкали его на воздух. После того как вестибюль опустел и затих стук копыт, Августа взяла Хаммонда под руку, чтобы помочь ему подняться по лестнице. Он мигом протрезвел.

— Возвращайся одна, Августа, — распорядился он. — У нас с Драмжером есть еще одно дельце на сон грядущий.

— Но ты совершенно обессилен, дорогой! Не лучше ли подождать до утра?

— Для такого дела ночь — самое удобное время, — заверил ее Хаммонд. — Нельзя, чтобы меня застали за этим занятием негры. Мы будем копать.

Она остановилась в недоумении, но Хаммонд ничего не объяснил, поэтому она спросила:

— Что копать?

Он наклонился к ней и взял за руку.

— Кое о чем тебе лучше не знать, иначе тебе может грозить опасность. Идет война, Августа. Не знаю, докатится ли она до Алабамы, но лучше поостеречься. Если ты чего-то не знаешь, то тебя не смогут заставить об этом рассказать.

— А Драмжеру ты доверяешь?

— Он всего лишь ниггер. Его эти вещи не касаются. К тому же ему известно, что я его убью, если он посмеет открыть рот. — Он повернулся к Драмжеру. — Ты меня слышал? Сейчас мы займемся одним дельцем. Только посмей проболтаться — и тебе конец. Понял? Даже если меня не будет рядом. Я оставлю наказ, чтобы тебя за болтливость вздернули так же, как Нерона. Помнишь, что с ним стало?