Хозяин города

— Я кое-что узнал, Мил. Кое-что, о чём жалею, но изменить уже ничего не могу. Завтра мне нужно уехать в один неблагоприятный район, и я не знаю, как надолго придётся там задержаться. Хочу, чтобы ты узнала обо всём от меня. Мне так спокойнее будет.

— Как нужно уехать? Опять? Но ты же только приехал! — получается слишком громко, и я мгновенно меняю тон. — Мы с Маринкой скучаем…

— Знаю, Милана. Что скучаете, в курсе. Но сейчас такое время. Нужно потерпеть.

— Хорошо, — нехотя соглашаюсь. Просто потому, что изменить ничего не в силах. — Так что я там должна узнать?

Чувствую, как рука на моей талии напрягается, прижимает сильнее.

— Те люди, что убили твоих родителей, были в моей банде. Я был их главарём.



ГЛАВА 12

Я была у родителей поздним и очень желанным ребёнком. Долгие годы мама не могла забеременеть, а когда всё же удалось, папа чуть не сошел с ума от счастья. Я была подарком судьбы, смыслом их жизни. До сих пор помню, как мама называла меня чудом.

По выходным мы ездили на природу и устраивали пикники. Иногда мы с папой ловили рыбу, а мама готовила её на костре. Потом ложились спать в палатке, и папа под ворчание мамы рассказывал мне страшилки. Даже повседневная рутина в виде уборки доставляла мне удовольствие, а родители не могли нарадоваться, какая замечательная растет у них помощница.

Мы были счастливой семьёй. Идеальной во всём. После того, как я их потеряла, не верила, что когда-нибудь снова смогу назвать кого-то своей семьёй. И вот появился он. Спаситель. Почти рыцарь, почти принц… И его маленькая кроха, которой так необходимо называть кого-то мамой. Я поверила, что они моя новая семья… А теперь узнала, что он и его люди повинны в гибели моих родителей.

И что делать с этим, я не знала. Сердцу так больно, что хотелось выть.

— Что это у тебя? — он приблизился сзади, обнял меня за талию. Уткнулся носом в макушку.

— Бабочка. Это тебе. Маринка сделала.

Я не чувствую к нему ненависти. Нет отвращения или слепой злобы, когда хочется убить, уничтожить, хоть как-нибудь отомстить. Мне и мстить-то не хочется. Только режет всё внутри тупым ножом.

— Спасибо, — забирает бабочку. — Иди к Маринке. Мне нужно собраться.

Ухожу. Не знаю, что говорить и как себя вести, а потому тихонько сбегаю. Где-то за грудной клеткой всё так же давит, душит. Больно. И я не хочу, чтобы он уезжал. Но та маленькая девочка внутри меня, так рано потерявшая папу с мамой, бьётся в истерике и хочет выцарапать ему глаза. За то, что позволил. За то, что разрешил тем ублюдкам грабить и убивать. И плевать ей, брошенной всеми крохе, что они выживали. Она не заслужила подобного. А ещё мне кажется, что та девочка не простит его. Никогда. Она всегда будет помнить, кто был главарём той банды преступников. Всегда будет видеть в его глазах невинно убиенных людей.

По пути на кухню встречаю двух горничных, которых раньше не видела. Из кухни выходит ещё одна девушка в форме прислуги, вежливо здоровается. Из знакомых только Галина и та вся на взводе, пытается объяснить какой-то женщине, как нужно нарезать сыр.

— Доброе утро… Кто все эти люди? — спрашиваю негромко, кошусь на новенькую помощницу.

Галя вздыхает, отмахивается от девушки рукой.

— Ой, иди уже. На стол накрой. Хоть это сможешь сделать? — и поворачивается ко мне. — Новый персонал. Ох, без опыта все, как дурёхи. Бегают только, а всё без толку.

— Новый персонал? А старый где?

Галя заученным движением наливает кофе в идеально белую чашку, подаёт мне.

— Так попёр всех Бекетов твой. Оказывается, наш разговор тогда подслушала Людмила. Передала всё Тайке. Ну, а та заперла тебя с Костиком. Хотели подгадить, да не вышло. Ивана Андреевича нашего не просто обмануть. Вот так вот. И знаешь что, так даже лучше. Людка давно уже навредить тебе хотела. Я как на пороховой бочке жила, то и дело слежу за ними, чтоб не учудили чего. А у меня возраст уже не тот, понимаешь? Старая я слишком, чтобы в дворцовые интриги играть. Я эти страсти только в сериалах люблю. Так что всё к лучшему. Нам теперь спокойней будет.

Так, значит, уволил всех. Вот так номер.

— Не могу сказать, что мне их всех жаль.

— Ну вот и ладненько. Идите завтракать, готово уже всё. Так, куда ты тесто потащила? Я же сказала, формы для кексиков мне принеси! — Галя ринулась воевать с новенькой, а я неуверенно открыла дверь в столовую.

* * *

Задумчиво наблюдаю за жующей, ещё сонной Маринкой, и сердце рвётся на части. Держу в себе эту проклятую боль, не даю ей вырваться на свободу, ведь я научилась быть сильной.

— Сьто? — девочка улыбается мне набитым ртом, отвечаю ей тем же.

— Ничего. Любуюсь тобой.

Она так же рано потеряла маму. Да и отца видит раз в месяц. И то держится. А я тут раскисла. Прошлое не вернуть, не изменить. И я видела сожаление в глазах Ивана. Он понимал, что, быть может, после его признания я могу не простить его. Он мог не рассказывать, и я бы никогда не узнала. Но всё же предпочёл рассказать.

Так может…

— Позавтракали? — он вошёл, как обычно быстро, будто врываясь в моё пространство. Заполнил столовую своим запахом и мощью.