Хозяин корабля

Томми Хогсхед что-то нашёл, и это что-то он, видимо, и искал. В расщелине утёса открывается что-то вроде природной галереи, вход в которую загораживает плотная железная решётка. Негр влюблённо ласкает прутья, проверяя замок на прочность; но эта достойная Бастилии решётка не кажется ему серьёзным препятствием, и он улыбается во всю свою слоновую кость. Наступает ночь. Томми, похоже, решает, что день был слишком переполнен событиями; после душевных объятий с бочонком рома он растягивается на дне каноэ и из своей покачивающейся постели созерцает поднимающиеся над Тихим океаном звёзды.

Звёзды на любой широте хранят магию, способную смягчить самые зачерствелые сердца. Негр чувствителен к воздействию звёзд, ибо сон не скрывает его фарфоровые зрачки. Этот сын Хама поглощаем страстью, которой, как верите вы, нераскаявшиеся читатели Жоржа Онэ, бывают одержимы только члены Жокейского Клуба, офицеры кавалерии и строители Мостов и Проезжих частей. Томми Хогсхед влюблён, и если он покинул борт своего корабля, если он прячется в Бухте Крабов, то ради того, чтобы отследить путь Марии, чтобы вдохнуть её аромат, чтобы, может быть, решиться на дерзкое предприятие. Он знает о существовании галереи, ведущей из утёса в дом его хозяина. В ней-то он и проверяет своим кулаком, словно эбеновой дубинкой, надёжность прутьев и прочность замка, за которыми скрывается потайной ход.

Видимо, негритянская Венера с особой непримиримостью взялась за свою жертву: Томми не сомкнул глаз. Когда наступила ночь, он вскарабкался по скалам на возвышенность, откуда можно было увидеть дом Ван ден Брукса среди деревьев. В некоторых окнах ещё дрожали проблески света. Через несколько минут они погасли, и негр вернулся в бухту. Густая тень, отбрасываемая скалами и водой, его ничуть не волновала, и он без колебаний снова приступил к отпиранию галереи.

Она была очень низкой: человек такой фигуры, как у негра, мог пролезть туда только лёжа на животе: более того, она открывалась на уровне воды, и открыть её в ненастную погоду было невозможно. По краям налипли хлопья зелёной пены. Решётка крепилась на скале с одной стороны двумя шарнирами, с другой — замком. Томми сжал прутья и с трудом их потянул. Погрузившийся ступнями в воду, привставший на гранитную глыбу, вытянувший мускулы рук и бёдер как канаты, неподвижно делавший усилие, он походил на тёмную статую Силы. Несколько секунд — и крепление медленно погнулось. Решётка поддалась. Она открывалась внутри.

Ползя по вязким лишайникам, негр продвинулся вглубь галереи. На протяжении нескольких метров коридор становился шире. Он смог выпрямиться. Темнота была непроницаема, но он, нащупывая стены, поднимался по откосу. Он прошёл перед тайником, в котором Ван ден Брукс скрыл сокровища «Грасиосы», и, не зная этого, продолжил идти по тропе, по которой несколько дней тому назад прошла дама, занимавшая его мысли.

Запах русской так сильно щекотал ноздри негра (всякий знает, что любовь животных и дикарей определяется обонянием), что он быстро поднялся по крутой лестнице и погрузился в гробовую тьму. Увы! это был ещё не конец его страданий. Ладони его ощутили гладкую и ровную поверхность. Он догадался, что это была металлическая дверь, но, сколько он не искал, он не обнаружил ни замка, ни ручки, ни малейшего крепления. Обливаясь потом, он тяжело дышал, дрожа от липкой влажности этой пещеры. Перед ними была преграда, с которой грозная мощь его позвоночника ничего не могла сделать. Сила его была бесполезна; его тупой ум не предвидел рокового исхода этой авантюры. В дебрях его мысли, словно призрак, зашевелилась тревога. Он остановился, присел перед троекратно запечатанным порогом и подумал о том, что здесь, совсем рядом с ним, в объятьях постели, была её душистая белизна. У него вырвался хриплый стон.

Раздался вдох, что-то скользнуло, показался бледный луч света.

У Томми была время лишь на то, что сбежать по лестнице, у подножия которой он обнаружил убежище в выемке среди скал.

Железная дверь открывалась.

Глава XXIII. Затишье перед бурей

The huge and thoughtful night.

Whitman

Леминак, выполняя возложенное на него поручение, дал Марии Ериковой представление о планах г-на Ван ден Брукса в отношении гостей и о местах, которые он выделил им в своём великом деле. Представление было неподробным: боясь слишком встревожить русскую, он не упомянул, что Хозяин Острова поприветствовал дочь Иерусалима. Она, впрочем, вела себя довольно смело.

— Вы полагаете, — сказала она, — что этот сумасшедший представляет для нас какую-нибудь угрозу?

— Надо быть готовым ко всему, — сказал Леминак, — но пока никакой опасности в этом месте нет.

— Если это так, — ответила русская с хладнокровием, какому стратеги бы позавидовали, — нужно как можно скорее покинуть остров.

— Увы, это не так-то просто! — прошептал адвокат. — Мы будем советоваться.