Хозяин корабля

Ван ден Брукс не явился на завтрак. Индус жестами извинился за хозяина. Отсутствие торговца удивило его гостей, и трапеза была тоскливой. Если пустой стул Ван ден Брукса занимал призрак Банко, четыре путешественника были не менее молчаливы. Если усталость, вызванная опиумной ночью, неясная тревога, порождённая тайной, ужас от нависшей над островом или домом угрозы, всегда были неприятными чувствами, ощущавшимися каждым и постоянно сохранявшимися между соседями, то теперь они не переставали нарастать с каждой минутой.

Тщетно Леминак и профессор прибегали к помощи «гаваны» Ван ден Брукса; даром Мария Ерикова выпила два стакана ледяного кюммеля; безуспешно Хельвен взялся за трубку, набитую виргинским табаком, вымоченным в меду и инжирном соке: увы! тревога вероломных пальцев сдавливала им горло.

— Ей-Богу, — сказал адвокат, — остров месье Ван ден Брукса — очень приятное королевство, но я не хотел бы лишить моих австралийских слушателей французского слова. Когда мы отходим?

— Королевство прекрасно, — отозвался профессор, — а вот король неуравновешенный.

— Что касается меня, — разразилась Мария, — я сыта по горло всеми этими дикарями и уже пятнадцать дней не читала статей месье Капю и «New-York Herald». Я хочу отплытия.

Хельвен ничего не сказал, потому что уже ушёл. Вернувшись, он застал всех спящими в креслах в патио, а Леминака — увлечённого пасьянсом. Фонтан, переливавшийся всеми цветами под лучами солнца, вздымался как радужная грива.

Художник встряхнул своих друзей.

— Get up. Сон мешает пищеварению. Дорогой Леминак, если хотите знать будущее, лучше пойдите и начертите гороскоп на прибрежном песке. Боюсь, — прибавил он, — прогулка нам абсолютно не-об-хо-ди-ма.

Он говорил тихо, но так чётко, что остальные удивлённо посмотрели на него и последовали за ним.

— В чём дело? — спросила Мария.

Хельвен шёл, пока расстояние до дома не стало достаточно большим. Когда они очутились на открытом побережье и убедились, что никто за ними не следит, художник сказал:

— «Баклан» отшвартовался. «Баклана» больше здесь нет.

— Жестокая шутка, — рявкнул адвокат.

— Вы точно уверены? — спросил профессор.

— Смотрите.

Хельвен провёл своих спутников на скалу, откуда виднелась маленькая пристань.

Простиралось море, синее и ровное: ни дымка на горизонте.

— Других пристаней в окрестностях острова нет, — продолжал художник. — Яхта снялась с якоря прошлой ночью.

— Мы пленники? — простонала Мария.

— Пленники г-на Ван ден Брукса, — сказал Трамье. — Ничего странного. Столь эксцентричный человек не внушал мне никакого доверия.

— Но мог ли он отплыть и сам? — спросил адвокат.

— Не думаю, — ответил Хельвен.

Простор, залитый солнцем, показался им тревожным, и ужас пронёс свои леденящие крылья над их головами.

— Что делать?

Мария Ерикова сидела на песке, схватившись руками за голову.

— Не пугайте себя, мадам, — попросил Леминак. — Здесь не место сходить с ума. Давайте подумаем.

Они отправились к роще, где их не видел хозяин Острова.

— Между нами говоря, — сказал профессор, — этот Ван ден Брукс сумасшедший. Все опасные сумасшедшие на первый взгляд выглядят нормальными: я должен был усомниться и никогда не согласиться ступить на борт этого несчастного корабля, прекрасно высадившего нас здесь.

— Не тратьте время на напрасные эпилоги, — ответил Хельвен. — Мне неспокойно: кажется, этот остров обладает мало обнадёживающими особенностями.

— Я думаю точно так же, — вставила Мария.

— Я тоже, — пробормотал адвокат.

— С другой стороны, я не уверен, что всё услышанное мной под воздействием опиума этой ночью — галлюцинация…

— И я, — сказал профессор.

— Теперь подведём итоги. Сегодня вечером мы изъявим г-ну Ван ден Бруксу своё желание как можно скорее покинуть королевство.

— Мы будем учтивы и настойчивы, — подхватил адвокат: — я буду говорить.

— А если он больше не здесь? — возразила Мария.

Но никто не ответил.

У Марии Ериковой не хватило смелости присоединиться к ужину. Она удалилась в свою комнату, упросив Леминака в случае необходимости держать её в курсе событий. Она закрыла ставни: так сильно она боялась увидеть в окне блеск зловещих лотерейных шаров Томми Хогсхеда. В течение ночи она несколько раз вздрагивала, ожидая услышать потрескивание. И всё же выглаженная шёлком тропическая ночь овевала тысячей дуновений остров, счастливый остров, звёзды и шепчущее море…

Три человека заняли места за столом. В комнате было темно; при свете лампы, висевшей на тяжёлой цепи, на стенах вырисовывались слоноподобные тени. Индус занимал свой пост. Внезапно, до начала сервировки, перед гостями возник стоящий перед стулом Ван ден Брукс, лицо которого тонуло во тьме.

Проникшийся чувством театра Леминак испытывал сильное желание произнести: «Приятного аппетита, господа…».

Но голос покинул его.

— Простите, — сказал торговец. — Интересы моих людей вынудили меня провести этот день вдали от вас. Завтра я это исправлю.