Хозяин Марасы

Не могу привыкнуть к солнцу, вот и не получается шторы задёрнуть. Оно же тёплое, яркое! А дома сейчас минус двадцать, постоянные тучи и ветер, – девушка вылезла из конуры, поправила у настенного зеркала чуть великоватую юбку и чёрную водолазку, после чего наконец-то принялась собирать сумку. Игнат застонал – почему-то, приехав в Италию, Лера стала до ужаса несобранной, начала просыпать сигнал будильника, врезаться в прохожих, путать право и лево, терять сигареты и… постоянно улыбаться. Кажется, она была счастлива каждую секунду, что находилась в Калабрии. – Всё, я готова! – она уже стояла у двери, впихивая ноги в кроссовки и одновременно с этим надевая куртку. – Пойдём! Будем следить за кораблями и людьми, может, что и найдём.

Думаешь, всё дело в кораблях? – Игнат «провалился» сквозь стол и лениво поднялся с вытертого паркета, дурачась и кривляясь.

Конечно! Калабрия – сельский регион, здесь древних некрополей или величественных замков нет. Хотя… есть что-то норманнское севернее отсюда, но нам точно не туда. Таня говорила про море.

Хорошо, пойдём.

Потерев прикрытый тельняшкой живот, призрак неспешно пошёл вслед за Лерой. Та заперла дверь в комнатку, поздоровалась с парочкой постояльцев и быстро выбежала из дома, под ласковые лучи зимнего солнца. Было бы чуть теплее, она бы обязательно полезла купаться в море! Омича холодной водой не испугаешь.

Наблюдатель и исследователь из Леры был плохой. При первой же возможности она доставала из сумки альбом, карандаши и рисовала. Иногда – стоя посреди дороги, иногда – скорчившись на каком-нибудь обшарпанном парапете или обосновавшись под развесистым деревом. Она зарисовывала всё – прохожих и маленькие магазинчики, кроны пиний на лазурно-ледяном небе, бродячих кошек и ленивых добродушных собак. Бойкие, живые итальянки приводили её в восторг, и она могла пройти два квартала, следя за своей «жертвой», чтобы увидеть нужный для рисунка поворот головы смуглой красавицы. Игнат молчал и таскался следом, терпеливо ожидая, когда художник в Лере заткнётся и позволит заняться делами. Так было и в этот раз – отойдя на пару кварталов от дома синьоры Кларисии, она «зависла» и потратила полчаса на запечатление апельсинового дерева, окружённого кустами бергамота. Хорошо хоть, что вечноцветущая бугенвиллия прекратила приводить её в неконтролируемый восторг и Лера научилась проходить спокойно мимо малиновых, красных или багровых соцветий.

Ma сherie, ты не забыла, с какой целью вышла из дома?

Всё-всё, я уже закончила, – на ходу засовывая альбом в сумку, Лера наконец-то оторвалась от вида апельсинового дерева и виновато улыбнулась Игнату. – Не смогла удержаться.

Мы так до вечера до пристани не дойдём.

Сейчас только десять утра! У нас полно времени, и мы всё успеем. О, смотри какая опунция139!

Слушай, давай ты купишь фотоаппарат и просто заснимешь эти сра… pardonne moi, прекрасные виды?

Зачем? – она недоумённо посмотрела на Игната, потом смутилась и зашагала ещё быстрее. Прохладный, весёлый ветер дул с моря, ерошил ей волосы, и халцедоновые бусины-ягодки на заколке сверкали особенно ярко. Лера вдела её в волосы сразу, как только прошла паспортный контроль в аэропорте, и снимала только на ночь.

В прошлый раз мы бродили по самой пристани. Что будем делать теперь?

Предлагаю порасспрашивать о редких кораблях. Думаю, разговорника и словаря, а также пары евро, хватит для этого. Всегда есть местные легенды и слухи, не пригодные для путеводителей и справочников. Ну, а заодно мы будем присматриваться к странным людям.

Тут все странные. Особенно мужики, выщипывающие брови, и считающие, что это нормально, – Игнат брезгливо скривился. – Пидорасы.

Ну, зато эту странность компенсируют некоторые итальянки за тридцать. Они мужественно носят усы и не бреют их, – Лера захохотала, обращая на себя внимание прохожих. Не далее, чем вчера Игнат довольно красочно восхвалял фигурку молодой итальянки, идущей перед ними и поэтому видимой только сзади. И зад этот был впечатляющ и манящ, даже Лера оценила. А потом девушка обернулась, и призрак разразился потоком обиженной брани.