Хозяин Марасы

Что вы сказали? – Марта непонимающе покачала головой, стараясь не обращать внимания на ярко-синие, холодного цвета, но почему-то выглядящие тёплыми глаза. Хозяин острова смотрел на неё с болезненным, понимающим сочувствием. Словно ему были знакомы все её страхи и опасения, подозрения и сомнения. Когда желание доверять и быть открытым прочно загнанно внутрь ради выживания, потому что нельзя – говорить с незнакомцами, называть своё имя, рассказывать о себе и бабушке, которая живёт в лесу и к которой ты идёшь в гости. Нельзя гулять по ночам с двумя незнакомцами, заманивающим на маяк редким янтарём и обещанием безопасности. Это так наивно и глупо… В это так хочется поверить!

Хватит печалиться, дорогая! Жизнь ужасна, но если вы будете бояться всего и вся, то так и сдохнете в тёмном углу, за пыльной метлой, забытая даже собственными кошмарами! – Лино схватил её за руку и рывком поднял на ноги, а после вложил в ладонь янтарь. – Слёзы моря прекрасны, и где есть они, там нет родных слёз. Это не жемчуг, signora, совсем не он24, – Мужчина с усмешкой покачал головой. Марта выдохнула, прикидывая, как быстро сможет броситься к апельсиновой роще, и…

Хорошо, – внутренний голос взвыл, проклиная её за глупость и доверчивость. – Пойдёмте.

Они поднялись на маяк. Лино с телескопом, Дэй с двумя бутылками полусухого вина («Желание гостьи – закон на Марасе!»), и Марта с ещё тремя подаренными кусками янтаря – белого, синего и ярко-зелёного цветов. Чёрный Дэй не отдал, заявив, что чёрный цвет подходит только вдовам и злым людям, таким, как его отец. Марта первый и последний раз за ночь испытала приносящий страх укол прошлого, и тут же забыла о нём, потому что в разговор вступил отец. Ответ Лино вылился в десятиминутную семейную перепалку, в течение которой Марта глупо улыбалась – от этой весёлой ругани совсем не пахло злобой или ненавистью. Обыкновенное и бесхитростное перебрасывание словами, предназначенное развлечь друг друга и хандрящую гостью. Её, как, к сожалению, уже успел понять Лино, в собственной семье не очень и привечали, поэтому итальянец вполне успешно занимал Марту пустой болтовнёй, заставляяя забыть о неурядицах и бедах.

Полюбовавшись вдоволь на звёзды, огромные, невообразимо близкие, увидев силуэты планет, которые раньше могла видеть только на экране или на иллюстрациях в книгах, Марта совсем забыла думать о своей сестре, о Регине и её длинном языке, об избегающих её новых родственниках. Выбросив из головы свои страхи и сомнения, она спокойно беседовала – о ерунде, о каштанах и пиве, о традициях и особенностях их культур, о крепости джинсов из секонд-хенда и горьком шоколаде с солью, ни о чём – и была вполне счастлива. Муаровая ночь пахла фенхелем и апельсинами, солью и вином. На душе было легко и свободно, и память наконец-то не грызла сточенными зубами.

Мне снова, уже второй за ночь, кажется, что сейчас на горизонте покажется бриг.

Бриг?

Именно!

Не каравелла, не ботик, не люгер, а именно бриг? – снова уточнил Дэй.

Ага! – Марта снова уставилась в телескоп, зачем-то пытаясь разглядеть черноту Тирренского моря. – Бриг сам маленький, а паруса огромные. Он лёгкий, и кажется, что вот-вот взлетит. И обязательно носовая фигура под бушпритом!

Морская дева или какой-нибудь осьминог? – Дэй заинтересовался образом фантомного брига и, отлипнув от стены маяка, уселся на узкую загородку. Под ним было не менее пятидесяти метров совокупной высоты маяка и скалы, кончавшейся бившимися в скалы волнами, а он сидел, еле держась руками, и болтая ногами в стоптанных кедах, словно восседал на низком штакетнике.

Нет. Какая-то мужская фигура, – Марта потёрла лоб. – Греческая, или римская…

Ну, в Италии это канон! – засмеялся Дэй. – Нептун, да?

Нет, что-то более восточное! – тут же изменила своё решение девушка. – Египетская, или… – она мучительно перебирала в памяти все виденные ею древние изображения. Египетские слишком угловатые, да и не подходят бригу. Рыцарь, как на печально известном «Чёрном Принце» – избито, а что-то другое, чужое, не вяжущееся ни с тёплыми водами, ни с Италией, ни с прекрасным тихим островом… Фантазия не знала удержу, мысль и образ, сливаясь воедино, настойчиво толкались в её разуме, пытаясь оформиться, и Марта, вспомнив, выпалила. – Вавилон!

Что?! – Лино поперхнулся вином и, откашлявшись, поднялся на ноги. Отряхнув брюки, и рубашку, он встал рядом с Дэем и, отпив-таки глоток, решил уточнить: – Мне не послышалось?

Бриг с серыми парусами и носовой фигурой ассирийского царя! Точно! – она засмеялась. – Глупо, правда?

Отвратительно, – тоже улыбнулся Лино. Немного кривовато, но вполне искренне. – Как такое могло появиться в вашей голове, милая?

У меня безумная фантазия и никакого воображения, – пожала плечами Марта и, наклонившись, поднялся с выложенной мелкой мозаикой площадки бокал с вином. – Но это хорошо, что кораблей нет.

Почему? – Лоренцо удивился.