Хозяин Марасы

Он вновь поругался с женой из-за предстоящей свадьбы сына, и ссора ещё была жива в памяти. Лидии не нравилась семья невесты. Она была уверена в том, что от них что-то скрывают, что Сандра не так уж и хороша, как уверен Венсан, и что онемеченные поляки – не лучший вариант новой родни. Чванства много, а толку мало. Впрочем, как понял Анри, мать невесты Анна Ляйтнер тоже была не в особом восторге из-за происхождения жениха, предосудительно относясь к его матери. Хорошо хоть французская часть крови ни у кого не вызывала нареканий и Анри мог быть спокойным на счёт своей национальной принадлежности! Потому что, судя по всему, взаимная нелюбовь между тремя народами – русские, немцы и поляки – была настолько сильна, что её не могло пригасить даже будущее родство. Анри устал убеждать жену в том, что их сын лучше родителей знает, с кем ему будет хорошо проживать свою жизнь, и что Сандра – милая и умная девушка. Ну, а что в семье не без урода, так это не беда. Может, со временем, им удастся образумить её младшую сестру, увлёкшуюся социальным падением. Воспоминания о ссоре лишь усилили нервное напряжение, и Анри заворочался ещё активнее.

Это увлекательное занятие длилось часа два, пока внизу не зазвучали чьи-то лёгкие шаги. А затем входная дверь дома скрипнула так, что стало слышно даже на втором этаже, и Анри торопливо покинул постель.

Уверенный в том, что это всё вина скрипящего дома, мужчина надел штаны, натянул на круглое пузо футболку и пошлёпал босиком в ванную комнату – смывать с себя домыслы и страхи. Вдоволь поплескав в лицо прохладной свежей водой, он уже собрался было уходить, но заметил лежащий на краю старинной ванны тёмный прямоугольник. Любопытство оказалось сильнее благоразумия и Анри осторожно взял прямоугольник в руки.

Это оказалась книга в потёртой матерчатой обложке с замятыми уголками и корешком, и оставалось лишь гадать, кто мог оставить её в подобном, неподходящем для чтения, месте. Пролистнув несколько страниц, мужчина обнаружил, что книга была написана на билингве – итальянском и французском языках одновременно. И что речь в ней идёт о девушке, являющейся соотечественницей его жены. Это было уже интересно, да и отвлекало от шорохов и скрипов, преследовавших его даже тут, в ванной.

Усевшись на корзину для белья, Анри пролистнул страницы, надеясь выцепить что-то интересное. Он не собирался читать книгу с самого начала, считая, что в завязке кроются лишь надуманные рассусоливанния автора, а самые интересные места стоит выискивать ближе к середине. Как в кино!

Дуэндэ. Книга, найденная в гостевом доме на острове Мараса

И ты

ещё плачешь!

Подобие рая

в саду, где гвоздики

горят не сгорая.

Что ищешь?

Былое?

Ах, это былое

она на платке

расцветила иглою.

Считай себе звёзды,

их на небе много.

Что мог я, то сделал,

надежда на бога.

И ты

ещё плачешь?67

1999 год. Лето

Она опять читает вслух, – Маргарита мотнула головой в сторону комнаты дочери, недовольно скривилась и принялась надевать вторую туфлю. Тонкая голубая кожа плотно облегала узкую ступню, высокий каблук выгодно подчёркивал стройность ножек, а яркие некрупные пряжки превращали повседневную обувь в едва ли не парадную. Во всяком случае, на Маргарите купленные на рынке туфли смотрелись именно так. Она умела носить недорогие вещи с непередаваемой элегантностью, создавая неповторимый и дорогой образ. Жаль, что дочь не желала брать с мамы пример и не вылезала из кроссовок. – Толик, не забудь проследить, чтобы она пообедала. Ладно? – взгляд, брошенный на мужа, был полон искренней просьбы и заботы о непутёвой дочке.

Анатолий согласно кивнул, большее внимание уделяя не словам жены, а её внешнему виду. Всё же, достигнув сорокатрёхлетнего возраста женщина не утратила ни былой красоты, ни стройности, ни умения одеваться, подчёркивая многие достоинства фигуры и скрывая редкие недостатки. Анатолию было радостно смотреть на жену – моложавую, привлекательную, такую родную. И даже беды и невзгоды, случившиеся с ними за двадцать пять лет брака, не смогли пригасить его чувств к этой женщине.

Ну и что? Нравится ей, так пусть читает. Всё лучше, чем день за днём корпеть над планшетом и разбрасывать везде карандаши, кисти и какие-то секретные бумажки, – он пожал плечами. Странности дочери были обоснованы, понятны и незначительны. Чтение вслух, постоянно включенный телевизор и замкнутость были мелочами. Разве что выбор видеокассет для просмотра настораживал и вызывал опасения…