Хозяин Марасы

Нет у неё никого!

Редкие походы за бумагой в магазин «Художник» со старостой Машкой не в счёт, обсуждение сумасшедших требований преподавателей или взяточничество декана с другими студентами – тоже. Лера построила свою жизнь вокруг него и, что самое ужасное, ему это нравилось. Такое внимание льстило, будто питало его, делая мир немного ярче, и иногда Игнат пугался сам себя – вдруг, это он отбирал у Леры стремления и надежду?

И у него не было ничего, кроме слов, чтобы хоть как-то поддержать девушку, оказать мизерную, слабую поддержку.

Голос призрака зазвучал глухо и сдавленно. Он иногда запинался, вспоминая слова, вытаскивая их из памяти через силу. Что поделать – он не любил поэзию, а Лера – обожала и взахлёб зачитывалась стихами, с трудом прерываясь на то, что было интересно самому Игнату. Но сейчас слова, на которые он когда-то едва обратил внимание, всё же всплыли на поверхность памяти, позволив их произнести.

По ночам, когда нас слезы душат,

зреют наши души.

Лишь при свете плача

мы касаемся неприкосновенных

стен жизней, живых и потухших.

Только ночами, когда слезы нас оглушают,

умершие живых утешают

и все не свершенное просит у нас прощенья,

и те, кто оставил нас, склоняют колени,

чтобы коснуться губами печальных воспоминаний76.

Девушка тихо засмеялась, всё так же прикрывая руками лицо. Она терпеть не могла показывать кому-то свои слёзы.

Спасибо, Игнат. Как же это прекрасно. Я говорила тебе сегодня, что я тебя обожаю?

Утром, когда я напомнил про выкипающий чайник, – с довольной улыбкой ответил он. – Два раза!

Третий точно не помешает. Пойдём, мне ещё посуду мыть и родителей выслушивать. – Лера поднялась со скамейки, отряхнулась, чувствуя, что филейные части промёрзли до костей, и неспешно направилась к подъезду. Поздоровалась с парой собачников-соседей, выведших питомцев на вечернюю прогулку, и только в лифте, где они оказались вдвоём, добавила. – Если я их не успокою, то мать будет отцу всю ночь мозги выклёвывать, и обломается им «отбойный молоток».

Я даже завидую – такая-то мощь в сорок с лишним лет! Полвека почти, а всё туда же. Ну, и не только туда. Я подсматривал.

Игнат!

После уборки, после чаепития, прошедшего в спокойном молчании, после выслушивания странных извинений, больше похожих на осторожное высказывание подозрений в моральной неполноценности, Лера наконец-то смогла скрыться в своей комнате.

Плотно затворив жёлтую дверь, она быстро собрала рюкзак, подготовив его к рабочему дню, и вместе с томиком недочитанного Борхеса положила в него блокнот с карандашом. Хозяин её ларька был не против того, чтобы она рисовала в ожидании покупателей. Во всяком случае, девушка не кокетничала с молодыми парнями-грузчиками и не сплетничала с другими продавщицами, постоянно пропадая на долгих перекурах. Так почему бы и не пойти навстречу?

Сбегав в ванную переодеться, Лера разложила диван и небрежно забросала его постельным бельём, не особо заботясь об аккуратности. Послав воздушный поцелуй портрету на стене, она наконец-то улеглась спать. Вечерний ритуал был соблюдён.

Завтра мы пойдём за покупками после работы. Я хочу купить кассету с «Большим Лебовски»77, помнишь, тебе понравилось описание? Деньги, порнозвёзды, вьетнамский синдром… Да и сигареты заканчиваются, – она зевнула, закутываясь в одеяло, осталась только макушка торчать – короткие, чуть вьющиеся прядки. – Сгущёнка! Напомни мне купить сгущёнку. Хорошо? Испеку потом печенье и отвезу Федьке. Совру, что мама сделала

Обязательно, – он осторожно провёл рукой над головой Леры, представляя, будто гладит её. – Я всё запомнил, ma cherie.

Хорошей ночи, Игнат.

А тебе – спокойной.

Карандаш неспешно скользил по бумаге, оставляя чёткие, уверенные линии. Лера рисовала это лицо столько раз, что могла бы повторить его по памяти, но в воссоздании объекта с натуры была своя прелесть. Живая мимика, яркий и насмешливый взгляд, небрежный наклон головы – надо было успеть ухватить момент, запечатлеть его, чтобы набросок в начале процесса рисования не изменился к его концу. Точно изобразить изгиб тёмных бровей, прищур чуть раскосых глаз и высокие скулы. Неровная линия переменчивого, то плотно сжатого, то кривящегося в усмешке рта всё время норовила исказиться, а тонкие морщинки возле губ, делающие Игната немного похожим на гепарда, то пропадали, то вновь появлялись. Прямые тёмные волосы короткими прядями спадали на лоб, а на макушке немного топорщились, придавая ему залихватски-небрежный вид. И всё это надо было успеть перенести на бумагу, пока морщинки у рта не исчезли, а хитрый прищур не сменился на внимательный, прямой взгляд.