Хозяин моего тела

Когда пользуешься шлюхами, хорошо видишь разницу.

А Лола искренняя. Я иду за баночкой с мазью для ее ножек и насвистываю в голос.

Мне хорошо – и на все плевать, хотя я бы еще пару дней назад над собой посмеялся. Песни петь из-за девки. Ага. Идиотия в самом соку.

Я возвращаюсь к Лоле. Обрабатываю ее ножки. Прошу подарить мне платье, потому что Лола со мной спать явно откажется, а вот платье я уложу с собой рядом на подушку и буду вдыхать ее сладкий аромат.

Рассказываю ей планы на день. И все, блять, начинает портиться.

Лола, ты чего из меня урода делаешь? Серьезно считаешь, что будь я нищебродом, как твой папашка, у нас бы все наладилось?

Ты буквально сжимаешься и лицом мрачнеешь, когда слышишь, что у меня земля есть и люди. Да и какая земля. Я только про кусочек рассказываю.

Нет, Лола. Так не пойдет.

Я решил быть с тобой открытым, и я буду.

А потом, блять, все становится еще хуже. Лола цепляется к фразе про моих баб. Стоит растерянная и гневная вся. Подстилкой себя называет.

А меня накрывает. Какая ты подстилка, ну? Ты себя видела? Ты гордая, как триста королевен, Лола. И да, таких не шлюхами делают, а женами.

Бляяять.

Мне пизда полная.

Потому что я влип по самые яйца. За неделю. Как кромешный идиот.

И непонятно, на кого злиться. На себя или на тебя всю такую… такую…

Я срываюсь. Говорю тебе жесткие обидные слова. Прекрати ждать от меня, что я буду принцем, Лола.

Потому что, блять, иначе я им реально стану. А я никакой не долбаный принц.

Мне уже сложно с тобой сдерживаться, и я не намерен отказываться от того, что люблю.

А люблю я совсем не ванильные сопли и ни перед кем мне за это не стыдно.

И перед тобой, Лола, тоже не стыдно. Особенно, когда ты начинаешь меня бесить тем, что нос свой воротишь.

Не хочешь меня обнимать, хочешь разглядывать машины охраны. Ну нахрена ты на них смотришь, если боишься их? Отвернись.

Нет. Надо себя взвинтить, а потом трахать мне мозги.

Я бешусь и ведь понимаю, чего бешусь. На себя бешусь, а не на Лолу. Меня бесит, что она на меня так влияет. Что не выкинуть ее из мыслей какой день.

Как я еще работать успеваю – просто какое-то чудо.

А пока я думаю о своем, Лола себе окончательно надумывает какую-то хреновню.

Не понимаю, как бабы могут за один миг так себя накрутить и все испортить.

Она меня уже вообще не хочет. Она меня не любит. Ей на меня насрать. Я для нее монстр.

Кислотой в морду, наверное, не так больно.

Я скидываю с себя ее руки. Отворачиваюсь.

Хочешь увидеть монстра, малыш? Да? Правда, хочешь?

Реально – чего я с тобой церемонюсь? Хотя знаю – в душу ты мне запала. Засела занозой. И да, для этого не надо полгода ждать.

Ты просто надавила на нужные кнопки, и я увяз, как идиот.

А давай, Лола, я тебя выдеру?

Сделаю, что хотел, познакомлю тебя с монстром, и разойдемся? Уж если я тебе не нравлюсь, какой есть.

Думаешь, можно влезть кому-то в душу, нагадить и сбежать? Неа, малыш. Не выйдет.

Говори со мной. Беси меня больше. Посмотрим, до чего мы договоримся.

А по венам, блять, прямо горечь разливается. Ну что ты со мной делаешь, глупая?

Ты же не такая трусиха. Ты просто… играешь в какие-то долбаные игры. И я тебе подыгрываю.

Но в главном я честен: ты моя, Лола.

Трусливая, лживая, замороченная, какая угодно. Моя. И ничьей другой ты уже не будешь.

Глава 17. Убийственное влечение

ЛОЛА

Мы идем довольно долго, или я теряюсь в непривычном покачивании, когда нет ни запахов, ни видов, ни вкусов – одна крепкая хватка чужих рук и чье-то твердое, как камень, тело.

Я пытаюсь вдохнуть, но нос забивает запах ткани мешка, который нахлобучили мне на голову, а в ушах только приглушенный шум мужских шагов. Мне кажется, этот мужчина один, но я ни в чем не могу быть не уверена.

В какой-то момент он останавливается, перехватывает меня так, что теперь держит одной рукой, и я слышу скрип, будто открывается деревянная дверь.

Что это?! Куда он меня принес?! И кто он?!

Звук шагов меняется – человек явно вносит меня в дом, а затем довольно резко опускает на что-то мягкое, но упругое. То ли ворох тряпок, то ли кровать. Я не чувствую ее границ. Мое тело немного подбрасывает, касаясь этой поверхности.

Я пытаюсь воспользоваться моментом, что руки свободны, и сдернуть мешок с головы, но этот человек не дает. Он не сильно, но довольно хлестко шлепает меня по бедру. А затем коротко и больно сжимает мои запястья.

Нельзя двигаться. Нельзя дергаться. Нельзя его злить.

Вряд ли он принес меня сюда, чтобы убить. Или я ошибаюсь?

Я слышу какое-то шуршание, а потом меня резко хватают за волосы, стягивая мешок, а может, и парик с головы.

Я распахиваю глаза, и на миг мне кажется, что я ослепла… потому что вокруг – ничего. Одна пустота. Непроглядная, неестественная темнота.

А спустя мгновение мне на глаза ложится что-то и сдавливает их. Прохладное и гладкое. Похожее на эластичную тканевую ленту или повязку.

Да что этому человеку нужно?! Зачем связывать мне глаза, если и так темно?!

Теперь, без мешка, я могу чувствовать запахи. В комнате пахнет необжитым жильем и… резким мужским одеколоном. У Элиаса не такой.

И меня продирает ледяная дрожь.