Хозяин моего тела

Элиас Конте молча стискивает меня в объятиях, все еще оставаясь во мне, а у меня на сердце расползается ледяная, стылая горечь.

Нужно сказать ему. Покупать препарат всяко будет он или его слуги.

Я набираю в грудь побольше воздуха.

– Элиас…

– Тш, женщина. Ты все скажешь мне потом.

И он отпускает меня. Выходит из моего тела, причиняя саднящую боль своим огромным членом. А меня на миг охватывает странное, тоскливое ощущение пустоты.

– Элиас. Это важно.

– Лола, – в его голосе сквозит раздражение, – все самое важное сейчас у тебя между ног. Если не замолчишь – я повторю. Мне раза мало.

Это пошлая и грубая угроза, но я больше не решаюсь ничего возразить. В конце концов главное – принять лекарство в ближайшие сутки.

Я слышу какие-то шорохи и плеск, а потом Элиас говорит:

– Вот и умница. Сейчас я сниму повязку, а ты прикрой глаза ладонью. Потом медленно открой их.

Я слушаюсь. Глаза потихоньку привыкают к свету. Я разглядываю домик – весь уютный и деревянный, с минимумом мебели. Подо мной действительно кровать. Неподалеку стоит табурет, еще подальше стол, шкафчик с глухими закрытыми дверцами и… раковина. С самыми настоящими кранами.

Я опускаю взгляд вниз и вижу на простыне между ног пятнышки крови. Я так и сижу в закатанном к животу платье и… прямо в туфлях.

Так странно. Я больше не девушка. Я уже сама не понимаю, кто я… Потому что все вокруг… не прямо знакомое, да… Но все-таки странно, что мир остался настолько же обычным, когда ты стала женщиной. Или все важные изменения потихоньку наступят позже?

– Сиди спокойно. Я тебя помою, – Элиас одет в рубашку и брюки, а пиджак его великолепного костюма висит на стуле. На смуглом лице ни тени смущения.

Смущаюсь я:

– Ой… Я сама… как-нибудь.

– Без как-нибудь. Я тебя мою, и едем в клинику. Там посмотрят, все ли в порядке. И что-нибудь дадут, чтобы у тебя быстрее зажило, – его интонация вновь не терпит возражений.

Ну да. Теперь я ему уже не так интересна. Сейчас он, наверное, станет со мной еще жестче.

Я сглатываю ком в горле.

А Элиас и вправду закатывает рукава своей рубашки и… аккуратно и почти безболезненно обрабатывает меня какими-то средствами. Я не смотрю названия, потому что мне мучительно стыдно. Настолько, что я даже зажмуриваюсь.

– Так, Лола. Эти твои трусики я тоже заберу. Вставай, – голос Элиаса возвращает меня в реальность, чтобы снова обжечь стыдом.

Я поднимаюсь, морщась от неприятного ощущения между ног и оправляю платье. Оно, к счастью, длинное и все скрывает…

– Отправим белье в стирку… – Элиас сдергивает простынь с кровати и кидает в не замеченную мной раньше корзину. – Оденемся. – он застегивает рукава рубашки и надевает пиджак. – Возьмем твою сумку, поправим парик и поедем. – Поедем? Я не понимаю, что Элиас имеет в виду до тех пор, пока он не подхватывает меня на руки. – Ходить ты пока не будешь. Не надо мне этих мук на лице.

– Элиас… – мне дико не хочется говорить ему это. Но просто необходимо.

– Хочешь рассказать, какой я ублюдок? Осторожнее, а то сброшу, – Элиас толкает ногой дверь в домик, и она жалобно скрипит.

Домик находится где-то в лесу, и кустов с деревьями здесь побольше, чем у пляжа. Если Элиас меня тут «сбросит», найдут меня нескоро.

– Нет. Мы с тобой это… без защиты… Мне нужно принять лекарство, чтобы…

– Ах вот ты о чем, – могильный холод в голосе Элиасе пробирает меня до костей, – нет. Никаких лекарств. Если мы сейчас зачали ребенка, ты мне его родишь. Не захочешь растить – я его заберу. Это не обсуждается.

***

ЭЛИАС

Лола превращает меня в одержимого ей дикаря.

Я жадно вдыхаю воздух, который пахнет тонким ароматом ее тела и еле удерживаю себя на месте.

Надо расслабить ее. Внушить мысль, что я ее реально отпустил. Что потерял интерес от ее горьких отвратительных слов.

Ха, Лола. Ты думаешь, что смогла меня оттолкнуть своей «нелюбовью»?

Наоборот.

Я растерялся в первые минуты, но я чертовски быстро восстанавливаюсь.

Скоро ты поймешь разницу между мужчиной и женщиной. Когда останутся только инстинкты, физическая сила и настоящая, живая природа.

И никаких глупых прав и свобод.

Я надеваю камуфляжный костюм. Впереди реальная охота. Самая дикая, первобытная и волнующая.

Я двигаюсь перебежками, ползу по земле и прячусь за кустами и стволами деревьев.

Лола явно нервничает, но до конца ни о чем не подозревает. Беспечно любуется листьями. Вдыхает запахи трав.

Я возьму тебя, Лола. Если ты против, попробуй мне отказать. Покажи, что ты можешь один на один. Толкайся, пинайся, кусайся, царапайся. Я готов ко всему.

И кричи. Женщины всегда кричат, когда их дерут. Кричи, и я сделаю это прямо на земле.

Спровоцируй меня.

Но она молчит и даже не дергается. Неужели теперь тебе по-настоящему страшно, малыш?

Думаю, да. Но и у меня есть свои страхи. Твои против моих – кто победит?

Хотя я весь на взводе, я понимаю, что мы вернемся в цивилизацию. Что мне придется посмотреть Лоле в глаза.

Мне придется взять за нее ответственность, что бы сейчас ни случилось.

А ответственность тут одна. И как ее примет моя семья – неизвестно. А похрен. Я уже все решил.

И все подготовил в домике.