Хозяин Мрака

— «Мы можем его поглотить. Я могу его поглотить…». — Завороженно пробормотала Эрида, вместе с носителем воззрившись на практически поверженного противника. Симбионт ожидаемо не смог ничего противопоставить подавляющей силе гримуара, но в сердце перерождённого это не вызывало особой радости. Ведь на эту победу он потратил половину резерва при том, что Давора от слабейшего Лорда отделяла неописуемых размеров пропасть. И словно этого было мало, подобных этой гидре тварей в том же гнезде оставалось немногим меньше сотни.

Так или иначе, но нынешних сил Элина Нойр было недостаточно, так что заявление напарницы касательно поглощения гидры он воспринял с энтузиазмом.

— «Что для этого нужно сделать?».

— «Убить его, приблизившись так близко, как только возможно». — В этом не было ничего невыполнимого, так что Элин, ощущая готовность змейки, приблизился к Давору, не мешкая снеся тому обе головы и развалив едва живое тело на две неаккуратные половины. Убить симбионта таким образом было невозможно, но окончательно лишить его подвижности и возможности атаковать — вполне. — «Теперь мы должны прорваться в его внутренний мир».

— «Прорваться? Не затянуть к себе?». — Во все времена анимусы, подчиняя себе демонических зверей, запирали их в своей душе, как некогда сделал Элин с Эридой. Сейчас же змейка предлагала поступить прямо противоположным образом.

— «Именно прорваться. Это поглощение, а не подчинение. Воля этого симбионта крепка — нам не удастся быстро его подчинить. А значит и в живых оставлять его нельзя».

Элин не стал спорить с напарницей, посчитав, что её доводы вполне разумны. По-настоящему симбионтов он никогда не подчинял, так что спорить с подсознательно разбирающейся в сородичах Эридой не решился. Тем более усиление уже имеющихся способностей потенциально было куда как лучшим бонусом, если сравнивать с получением каких-то новых способностей. Ведь никакая хитрость не поможет одолеть лорда симбионтов, если техники просто не смогут причинить ему сколь-нибудь значимый вред.

Потому Элин, в довесок ко всему прочему лишив тело симбионта всех конечностей, протянул к останкам руку. И за мгновение до того, как он коснулся матово-чёрной кожи демонического зверя, чешуя на его ладони расступилась, обеспечив перерождённому прямой контакт с поверженным врагом.

А в следующее мгновение Элин оказался подвешенным в практически полной пустоте. Практически потому, что по правую руку от него зависла Эрида в своём изначальном змеином облике. Напротив же, с комфортом расположившись на расколотом и покорёженном костяном троне, обнаружился немолодой мужчина. Его глаза сияли серебряным светом, а ёжик седых волос странным образом гармонировал с тёмно-синими мешковатыми одеждами необычного фасона.

А у ног незнакомца лежало однозначно мёртвое тело Давора, в грудь которого был до упора погружён массивный клинок с защищённой причудливой вьющейся гардой рукоятью.

— Пришёл за своим законным трофеем? — Схватив клинок, мужчина резко встал на ноги, вырвав оружие из трупа и забрызгав пустоту чёрной кровью симбионта. — Не хочется огорчать избранника Марагоса, но тебе придётся убить ещё и меня.

— Кто… вы? — Всё нарастающее присутствие незнакомца внушало уважение своей мощью, которая, вероятно, даже не снилась душе Давора. Но вот кто он, откуда и почему назвал Элина избранником Марагоса?

В такие моменты перерождённый предпочитал хотя бы пытаться сначала выведать побольше информации, и лишь после вступать в бой.

— Любовь почесать языком он тебе передал вместе с личинкой своей Змеи? — Играючи забросив клинок на плечо, мужчина наклонил голову и тяжело вздохнул. — Лучше бы тебе быть сильным, парень. Ведь в эту падаль в своё время запечатали мою самую кровожадную часть…

Элин в один миг понял, что ответов сейчас не получит, а в следующее мгновение на посох обрушился чудовищной силы удар человека, движение которого экс-абсолют даже не сумел заметить.

Принятый на блок размашистый удар отправил Элина в непродолжительный полёт прямо до странной, появившейся из ниоткуда конструкции из зеркально-гладкого металла, от которой и пошла волна, превращающая пустоту в нечто совершенно иное. Одно Элин мог сказать точно: декорации породила воля мечника перед ним. Мечника, с невообразимой тоской в глазах взирающего на чудовищных размеров конструкции из всё того же до безобразия гладкого металла. Они были и в небе, грозные и изрыгающие из своих недр огненные вспышки, и на земле — изувеченные, разорванные изнутри неведомой силой, почерневшие от гари и копоти.

Но кроме Эриды, незнакомца и самого Элина тут не было ни единой живой души, так что перерождённый не мог понять, кто и против кого сражался.