Хозяин вечности. Дочь наемника

Невозможно достоверно ответить на вопрос: сам ли ты выбираешь путь или путь выбирает тебя.

Учение пути. Наиболее распространённая религия трилов.

– И так, – проговорил Хемса, давайте подытожим, что у нас собственно есть?

Вся многочисленная компания расположилась в гостиной его особняка. Большинство из присутствующих сидели за большим массивным столом. Места не хватило лишь Герде с Романом. Как самых младших их отправили в стоящие у стены кресла.

Помещение было обставлено в обычном для кимеритов стиле. У мебели исключительно ровные поверхности и прямые углы. Сиденья кресел оказались жёсткими и даже не думали подстраиваться к форме тела.

Хемса тоже оказался членом организации.

– Как я понимаю, – продолжил он, – где-то в трёх галактиках имеется кусок протосубстанции. И если кто-то владеет им, то может владеть и целой вселенной.

Астрофизик схватился за голову.

– Чудовищно, – пробормотал он, – крайняя степень примитивизации.

Больше он ничего не сказал и лишь возвёл глаза к потолку. Кимерит с интересом на него посмотрел.

– Не обращай внимания, – сказал Горд, – он всегда такой. Даже ферронам хамит.

Антуан хотел, было что-то сказать. Но Хемса вновь глянул на него, на этот раз прямо в глаза.

– Хорошо, – медленно проговорил он, – поскольку имён названо не было, то я не буду считать это оскорблением. Шутка.

При этих словах кимерит широко раскрыл пасть, обнажая довольно крупные клыки. Вероятно, это было эквивалентно улыбке.

Антуан слегка дёрнулся, и Герда сильно пожалела, что не видит сейчас выражения его лица. Астрофизик мог сколько угодно бравировать своим хамством, выводя из себя даже ферронов. Но теперь он впервые подошёл к некой опасной черте. Похоже, он и сам это понял: кимериты никому не прощали прямых оскорблений.

Инори хмыкнула:

– Лучше не изображай из себя умника, а объясняй понятно.

Вообще-то, она достаточно много знала от Горда, но предпочитала этого не афишировать.

О, какой взгляд бросил на неё Антуан. Объяснениям это, правда, не помешало.

– Имеется некая структура, – начал он, – сущность которой я не могу объяснить вам даже популярно, и которая связана со временем только частично. Она как бы существует одновременно здесь и сейчас, но так же и в момент Большого Взрыва. Это своего рода канал связи, через который можно на этот самый взрыв воздействовать, придав мирозданию свойства нужные для инициатора процесса. При этом эти самые свойства будут существовать с самого начала, но как бы сокрытыми до момента загрузки, и проявятся уже после неё.

Хемса слегка нахмурился.

– О каких именно свойствах идёт речь? – поинтересовался он.

– В том-то и дело, что о любых. С момента Большого Взрыва во вселенной будут существовать отвечающие за них некие спящие структуры, активирующиеся в момент загрузки. И это может быть, что угодно. Мир высшей справедливости – да, пожалуйста. Вселенная добра и света – только пожелайте.

Антуан вздохнул.

– Но вполне возможно и обратное – вечное рабство у сил.

На миг наступила тишина: всем вдруг представились безысходность и отчаянье, встроенные в саму ткань бытия. Герда даже головой помотала.

– Более того, – жёстко говорил Антуан, – если космическую перезагрузку не удастся осуществить в определённый срок, вселенная попросту рухнет, под грузом темпоральных противоречий. Петля должна быть замкнута любой ценой.

– Понимаю.

На короткое время Хемса задумался.

– Но как осуществляется сама перезагрузка? – наконец спросил он.

Впервые Антуан всё же смутился.

– Не знаю, – неохотно признался он, – я так и не сумел это выяснить. У нас нет практически никаких данных про этот загадочный Алеф.

Увидев недоумённый взгляд Хемсы, он пояснил:

– Я использую терминологию перворас. Есть данные, что они тоже знали об этой космической перезагрузке.

– А кстати, – астрофизик повернулся к Первети, – вы упоминали о каком-то новом информационном артефакте, удалось выяснить что-нибудь интересное?

Но археологиня лишь слегка повела головой.

– Дело продвигается слишком медленно, – сказала она, – Предмет чересчур специфичен, а я не настолько хорошо владею письменностью ладьян, как Теодор.

Тина вздохнула.

– Боже, как мне его не хватает, – На миг она подзабыла, что космолог ничего не знает, об её покойном коллеге, – единственное, что я смогла разобрать, это их обычные разглагольствования о мессии, жертве и эмиссарах.

– Да, эмиссары, – медленно проговорила Инори, – на этот раз её улыбка была скорее задумчивой, – они единственное, что в этой истории для нас до сих пор по настоящему не ясно. Откуда они берутся? Чего им надо.

Она тоже бросила короткий вопросительный взгляд на Тину, но та вновь лишь качнула головой, в знак того, что никаких новых сведений выудить из артефакта не удалось. Потом Первети, похоже, пришла в голову новая мысль.

– Послушайте, – обратилась она к Антуану, – почему бы нам ни поработать немного вместе?

– Вот ещё, – сразу надулся тот, – я космолог, а не гробокопатель.