Хозяин Вселенной

— …Прости, Иолла, это довольно сомнительно. Уровень агрессии среди человеческих детей недопустимо высок, и снижения не видно.

— Ты невнимательно прочёл вот эту часть доклада, Аор. Уровень агрессии поддерживается искусственно при помощи специальных фильмов, именуемых «боевики» — последнее слово Ирочка произносит по-английски, the film-insurgent. — Никаких реальных факторов, обусловливающих необходимость столь высокой агрессии, в настоящее время в человеческом обществе стран авангарда нет.

«Папа, отчего они все спорят с мамой? Вот этот Аор же сам не очень верит в то, что говорит. Я же чувствую».

Я улыбаюсь. Естественно, дочура не в состоянии разобраться в навороченной учёной терминологии, однако эмоции присутствующих улавливает безошибочно.

«Понимаешь, какое дело, доча… Это называется «защита». Они пробуют мамину работу на прочность — вдруг где выявятся слабые места?»

Мы сидим в дальнем углу, у самой стены, причём Мауна восседает на папиных коленях, дабы лучше было видно аудиторию. Сегодня очень важный день. Идёт защита. Я не очень различаю ангельские учёные степени, поскольку в различных научных дисциплинах они разные, но можно смело сказать — Ирочкина работа тянет на кандидатскую в области ксенопсихологии. Да больше, больше — докторскую! Вообще-то и нобелевку можно бы присвоить…

«Рома, не смеши меня, ты отвлекаешь. Бери пример с нашей дочери».

Я в глубоком раскаянии. Действительно, Мауна не понимает из учёной дискуссии ничего и потому сейчас излучает только чувство гордости и восхищения своей мамой. Как раз то, что нужно, психологическая поддержка.

— …Ну что же, коллеги, есть у кого ещё замечания? Нет? Тогда голосуем!

Коллеги разом поднимают руки. Здесь нет тайного голосования, поскольку мысли утаить невозможно. Как невозможно, осыпав диссертанта комплиментами, втихую накидать в урну для голосования чёрных шаров, что на Земле является обычной практикой.

— Поздравляю тебя, Иолла! — чувствуется, что сам председатель учёного совета доволен моей ненаглядной.

— Спасибо, коллеги! — Ирочка сейчас чудо как хороша, порозовевшая от смущения. — Всем спасибо!

Собрание расходится, щебеча и пересвистываясь, и даже крыльями встряхивают многие от избытка чувств. Да, а вот тут несколько недоработано у них… Должен же быть банкет, или как?

— Ну что, поздравьте меня, — моя ненаглядная уже стоит возле нас с дочурой.

— Ну ты же просто молодец у нас! — говорю я совершенно искренне. — Да-да, я всё помню — а ещё ты самая красивая и добрая! Правда, доча?

— Правда, правда! — Мауна запрыгивает на маму, от избытка чувств хлопая культяпками себя по спине.

— М-м? А ещё? — Ирочка лукаво блестит глазами. Я тоже обнимаю её, целую.

«А ещё я люблю тебя».

«И я, и я!»

«Вот. Это важнее, чем всё прочее. Я вас тоже очень сильно люблю».

«Так я и не понял, будешь ты угощать коллег мелкими яйцами и жареными полярными орехами?»

«Ночь вот-вот настанет, какие сейчас орехи?» — в глазах моей ненаглядной бесится смех.

«В полярных широтах ночи не бывает. Так и скажи, что зажала банкет».

— Я не жадная, а экономная! — смеётся Ирочка. — Всё, солнце садится, полетели домой! Я устала и проголодалась ужасно… Да будет, будет праздничный завтрак коллегам, но не сейчас же!

Глава 30. Следы на воде

— М-м, вкусно!

Ну, банкет не банкет, но небольшой праздничный ужин таки имеет место. Правда, Мауна легла спать — уже в коконе у неё слипались глазёнки. Моя супруга энергично орудует ложкой, извлекая содержимое большого яйца, нос измазан желтком… Я улыбаюсь, исподволь любуясь ею. Как она похожа сейчас на ту крылатую девчонку…

В памяти всплывает: провизия, разложенная на платке, поделена на две кучки «чисто по понятиям».

«Так, это мне, — она подвинула к себе две банки сгущёнки, банку оливок, начатую пачку галетного печенья, засохшую корку хлеба и приличный кусок сыра. — Остальное хищному зверю».

Ирочка фыркает, улавливая.

«Между прочим, ты тогда ещё выклянчил хлебную корку. Как у тебя дела с проектом «Оплот»?»

Я разом смурнею. Да, Оплот… Стараниями нашей «Капеллы» пока удалось завербовать единицы. Притом единицы разрозненные…

Нет, положительно, как можно портить настроение в такой день?

— Это не шуточки, муж мой, — глаза Ирочки становятся донельзя серьёзными. — Расслабился? Время работает против нас. Что ты думаешь по поводу Изгоя?

Я встаю из-за стола.

— Это от папы у тебя, всё время быть правой. Вот теперь спи одна со всей своей мудростью!

Ирочка отставляет чашу с пустой скорлупой.

— И даже не мечтай. Конечно, сейчас у тебя стоит «хранитель», но я всё-таки подстрахую.

Тяжкие шаги охранных роботов гулко отдаются под высокими сводами дворца. Непонятно, почему, но они меня раздражают сегодня. Вообще-то роботы всегда надёжнее живых…