«И там поблизости находится жертвенник Авраамов, где Авраам положил жертву Богу и заклал барана вместо Исаака. Ведь Исаак был возведен на то самое место, куда возведен был Христос закланным быть нас ради, грешных».
К XVI в. место жертвенника Авраама уже определено точно. Коробейников* пишет:
«По лѣвую сторону великаго храма (при выходе из него. –
А вот указания Лукьянова в начале XVIII в.:
«И на горѣ Голгофѣ престолъ греческой да два францужскихъ. А за францужскимъ престоломъ на той же горѣ, от Лобнаго мѣста къ полудни итти десять ступней ножныхъ, и тутъ то мѣсто, идѣже Авраам на жертву принесе сына своего Исаака».
На этом месте возведен греческий Авраамиев монастырь. Вот как воспринимает эту постройку в 1830 г. Муравьев:
«Издали представляются плоские, неровные террасы с двумя над ними куполами, вблизи же, пред Святыми вратами, тесная площадка с основаниями разбитых столбов. Левую ее сторону образует обрушившаяся землетрясением колокольня, по правую – безобразная стена монастыря Авраама пристроена к южной части храма».
А под «безобразными стенами», частично занимая территорию монастырских построек, частично – территорию атриума, находится огромный бывший водосборник с 18 опорными колоннами, датируемый IV в. Увы, попасть в него ныне не представляется возможным. По непроверенным сведениям, греки используют его в качестве хранилища для риз, вышедших из употребления.
Судя по всему, до XVIII в. монастырь принадлежал грузинам, а после окончательного обнищания грузинской общины перешел к грекам. У входа в церковь вмурован в стену вот такой двуязычный «документ»:
Греческая надпись утверждает, что «Монастырь патриарха Авраама обновлен на средства князя Георгия Абашидзе из Имеретии в лето 1700».
Теперь разберемся с грузинскими письменами:
Весьма примечателен комментированный перевод этого текста, выполненный Алексеем Островским*:
«
Этот монастырь Авраама обновил имеретинец Гиорги Абашидзе на свои деньги. [лета] Христова 1700.Есть одно разночтение – в грузинском тексте Абашидзе не называется князем, а только имеретинцем…»
Комплекс монастыря включает и поныне небольшие жилые и хозяйственные помещения, церковь св. Авраама, часовню на месте жертвенника Авраама и малую колокольню.
Скорее всего, в годы, когда монастырские постройки были собственностью грузинской церкви, между монастырем и приделами на Голгофе был проход. Напомним, что и Голгофа в то время была грузинской. Ныне этого прохода нет.
В монастырском дворике произрастает ветвистая олива, и монахи говорят, что это дерево призвано напоминать о кусте, в котором запутался агнец, предназначенный для жертвы вместо Исаака (Быт. 22:13).
Попасть на территорию монастыря можно только по разрешению греческой Патриархии. Исследователя этого пространства ждет встреча с уникальными образцами паломнической эпиграфики XVIII в., небольшими по размеру каменными табличками с выцарапанными на них славянскими письменами.
Сразу бросается в глаза частое использование слова «хачи» в сочетании с именами собственными: хачи Иван, хачи Тихон, хачи Георгий, хачи Серафим… Это странное слово – местный колорит; результат межкультурального общения: так видоизменилось арабское слово «хаджи» («паломник»), восходящее к слову «хадж» (جح), что дословно переводится как «стремление к прославленному».
Оказывается, мусульманское население Святой земли называло «хаджи» не только правоверных, совершающих паломничество в Мекку, но и христианских путешественников, в основном русских православных поклонников, прибывших ко Гробу Господню. Впрочем, кое-где в этих эпиграфах можно встретить и такое комбинированное написание: ХАТZH…
…По данным иерусалимского исследователя и краеведа Эли Шиллера*, в северной части монастыря Авраама, на верхнем этаже, с 1875 г. было отведено место для молитвенных собраний англиканской церкви. Сейчас это, конечно, звучит абсурдно, чтобы греки сдавали в наем протестантам свою недвижимость, но для конца XIX в. такая сделка вполне могла быть приемлемой.
Глава 23
Придел св. Иоанна Богослова