Храм Мортис: Хранитель Тайного Алтаря

полностью и серьёзно я их прорабатываю постепенно, один за другим. С

практикумами. Ну, неважно… Так вот, поднятие и подчинение опасных видов

нежити начинается с третьего курса. Скелеты – это первый практикум. И я тебе

говорю: парень не был человеком.

Юноша положил одну ладонь на нижнюю челюсть мертвеца, а вторую на

его темя.

– Смотри, и голова у него была… э-э-э… как бы сказать… удлинённая.

Глиста с дыней на плечах! – Эет невольно, хоть и коротко, рассмеялся. –

Нехорошо, конечно, так… Но что поделать, если он таким и был?

Юноша пошарил по карманам мёртвого, перевернул остов – и поднял с

пола тонкую золотую цепочку с медальончиком. Видимо, когда-то владелец снял

её с шеи и переложил во внутренний карман, потом подкладка истлела и не

выдержала тяжести золота, медальон выпал из кармана и сквозь рёбра

проскользнул на пол.

Эет раскрыл безделушку. Изнутри с золотисто-зелёного фона ему

улыбнулась юная красавица с волосами, похожими на облако. Облако из

солнечного света. Фасон платья не походил ни на один из известных Эету.

Современницы молодого мага таких не носили. Не припоминал он подобных и

на иллюстрациях: ни в учебнике истории, ни в приключенческих романах,

которыми зачитывался в детстве.

Впрочем, кто сказал, что эта девица – человек?

– С каких времён он тут валяется? – невольно понизив голос, прошептал

юноша. – Неужели… с Эпохи Становления? И почему же, если парень сумел

сюда забраться, то не смог выбраться? И что искал?

Вирлисс задумчиво повёл ухом. Эет скупо улыбнулся и положил изящную

находку в карман.

– Прости, приятель, – встав, сказал он мёртвому. – Думаю, тебе эта

побрякушка уже ни к чему. Если ты не собираешься вставать и драться за неё,

значит, особой важности для тебя она не представляет. Лежишь? Ну вот и

лежи… Идём, Вир! Посмотрим, что там дальше, – улыбнулся он другу.

Белый тигр с безмолвным укором глянул на молодого некроманта, не

одобряя подобный юмор, но встал и пошёл вперёд.

– Вир… – немного виновато сказал Эет. – Я не циник. Просто мы,

например, тоже далеко не живы, но, если бы у тебя или у меня была вещь…

память о возлюбленной… и я, и ты глотку бы порвали, попробовал бы кто

забрать! Разве нет? А этой груде костей действительно всё равно, валяется под

рёбрами медальон или нет. Что же до души парня… может, она уж и встретилась

с душой той девицы, что на портрете. Так что… ну, сорвалось, прости!

Вирлисс хмуро глянул через плечо и коротко рыкнул. Эет вздохнул.

– Это у тебя юмор солнечный. А у меня мрачный…

Вирлисс фыркнул, на ходу подмигнул – и двинулся дальше. Вскоре в свете

факела друзья увидели конец хода. Тупик.

– Всё? Это – всё? – не веря себе, остановился Эет. Юноша чувствовал себя

едва ли не обманутым.

Вирлисс вздохнул – и ушёл в стену. А потом высунул из каменной кладки

довольнющую морду, приглашающе мотнул головой и снова пропал.

– Ещё потайная дверь? – осенило Эета, и молодой маг кинулся к стене.

Едва его руки коснулись её, она откатилась в сторону.

Он очутился в небольшой квадратной комнате. В дальнем углу стоял стол,

на нём древняя проржавевшая лампа, вся в лохмотьях пыли. У стены напротив

сиротливо щерился рассохшимися покосившимися створками шкаф, на полу

кое-где угадывались смутные белые штрихи: некогда, видимо, какой-то

магический знак нарисовали на всё пространство комнатушки.

Больше ничего тут не было.

Эет чуть присвистнул.

– Интересно, что за волшебство тут творили? Сейчас уже и не понять… Ну

ладно! А что тут ещё?

Юноша подошёл и осторожно потянул на себя дверцы шкафа. Древняя

мебель жалобно застонала – и с грохотом обрушилась кучей прогнивших досок.

Эет и Вир едва успели отскочить.

В воздух поднялось целое облако пыли.

Чертыхаясь и разбивая её ладонью, Эет нагнулся над обломками.

Бумажная труха – всё, что осталось от стопки пожелтевших листов, когда-

то лежавших на полках шкафа.

– Вир, это маразм! – выругался юноша. – Ты так не считаешь? Магически

сохранять постельное бельё – и позволить сгнить уникальным записям!

Вирлисс скептически приподнял брови.

– Думаешь, раз им позволили сгнить, записи не представляли интереса?

Эет нахмурился. В доводе друга был резон, и всё же… Что-то в глубине

души неприятно кололо. Судя по запущенности этого подземелья, о нём

давным-давно забыли. Почему? Какую тайну оно должно было унести в

небытиё?

Эет призвал легчайший ветерок и позволил невесомому току воздуха

поднять уцелевший клочок бумаги к глазам.

Женская рука, державшая розу.

Юноша готов был поклясться, что знает, как выглядит полное изображение.

Он видел его. Видел.

На фреске в Общем храме.

Истинный лик богини, о котором упоминали дневниковые записи прежнего

хозяина кельи, где сейчас поселился Эет.

– Вир… – еле шевеля губами, прошептал юноша. – Посмотри… Ты

помнишь, я говорил о розе в руке Мортис?