Храни меня, Тьма

— Да самым обыкновенным, — отмахнулась от тонкого тёмноэльфийского юмора целительница. — Вон Кристарн, к примеру, чуть язык не отболтал, пытаясь объяснить мне, что такое «прикосновение душ» и с чем его едят, а в действительности всё оказалось совсем не так. Если эльф влюбляется только раз в жизни, откуда ему знать, что произошло именно «слияние» и оно двухстороннее и полноценное?

— Аль, они произносили Клятву, а её нельзя обмануть или обойти, — устало вздохнула Повелительница. — Это двустороннее заклинание, сродни обмену Даром. Иначе в чём смысл?

— Лали, я ничего не смыслю в ваших эльфийских сложностях. Но объясни мне, как женщина женщине — на хрена козе баян? В смысле — чего ей надо было? Умница-красавец эльф и так был в кармане, зачем ее несло то к вампирам, то к людям? Чего такого она искала и никак не могла найти?

— Бессмертия, насколько я понимаю. Наливай, будем думать.

— Откуда вообще взялась эта Мэнэми?

— Крис приволок с очередного путешествия, — быстро заговорила Лаэлия. — Он часто ездил по ту сторону перевала, а там есть и человеческие поселения. Вот и нашёл, на свою голову. Собственно говоря, как и с тобой — приехал уже по уши влюблённым и поставил меня перед фактом — цени и жалуй. Но я с ней практически не общалась — она меня побаивалась и всячески избегала, а я терпеть не могу таких трепетных цветочков. Но терпела, дура. Ради него, хотя и видела, что не все у них ладно. Он был полностью очарован, без намёка на здравый смысл. С тобой всё не так.

— Спасибо. Обожаю сравнения не в свою пользу!

— Я о нём говорю, не о тебе. Крис, наконец, выполз из собственноручно сплетенного кокона, и теперь любой желающий может увидеть его настоящего. Таким, каким всегда его видела я. А вот на его подружек мне плевать с вершины Рассветных гор.

— Ага. Так я и поверила, — Аталь лукаво прищурилась в ответ на высокомерный взгляд Повелительницы, и продолжила: — Знаешь, я вообще-то привыкла, что меня все любят. В меру своих возможностей. А чтобы и ты прониклась моей крайней положительностью, хочу официально заявить: я не понимаю ваших эльфийских обрядов и не собираюсь принимать в них участие. И не приму от Криса браслетов, даже если ему шибанёт в голову гениальная идея их предложить. Я хочу жить долго и счастливо, но умирать в один день — увольте.

Лицо Лаэлии осветила печальная улыбка без капли язвительности.

— Детка, иногда браслеты — это всего лишь формальность. А что будешь делать ты, если потеряешь его?

Аталь независимо пожала плечами, отгоняя даже тень такой мысли:

— Не забуду, что кроме любимого есть ещё немало родных и близких мне душ, которым мой уход причинит огромное горе. Прости, но с моей точки зрения, ваши обычаи — верх эгоизма. Вы ничем не лучше нас, людей. Точно так же ревнуете, ссоритесь, миритесь и любите. Наоборот, у вас все намного хуже, ведь вы все чувствуете глубже и сильнее нас. Наверное поэтому, вместо попыток постепенно понять любимого, набив кучу шишек в этом нелёгком процессе, предпочитаете сразу провести обряд, чтобы получить готовую идеальную половинку на блюдечке с золотой каёмочкой. Конечно, так проще и возвышенней. Но вот скажи, ты ведь сама почти потеряла брата, — неужели так честней по отношению к остальным близким?

Лаэлия долго молчала, внимательно разглядывая солнечные переливы напитка в бокале. А потом залпом выпила и в упор глянула на целительницу. Зелёные глаза заискрились смехом:

— Если королю Анрэю придёт в голову замечательная идея взять тебя агитатором человеческих ценностей — сообщи заранее, чтобы я успела закрыть Долину. А то ловлю себя на пугающей мысли, что начинаю сама понимать, отчего Крис вдруг стал таким поклонником человечества в целом и тебя в частности.

— Обязательно. А ты поможешь мне выбить маленькое признание из одного тёмного вампира?

— Легко! Вино с собой берём?

— А то! Бери, конечно!

* * *

Найти Нохэмиле оказалось проще, чем думала Аталь. Вампир сидел прямо на краю обрыва, задумчиво глядя в пустоту перед собой. Он ровно поприветствовал девушек, мельком оценив их состояние, отодвинул обеих подальше от края, усадил на устойчивую поверхность, проигнорировал предложенное вино и попросил дальше перемещаться исключительно ножками. Но разжиться ценными сведениями из этого источника не получилось. Мужчина виртуозно проигнорировал все намеки, отрицательно качал головой в ответ на прямые вопросы, в споры не вступал, а на угрозу допроса с пристрастием, лишь издевательски рассмеялся. Впрочем, ответа на главные вопросы — была ли Мэнэми оборотнем и на хрена козе баян — он действительно не знал.

— Да что ты такой притрушенный? — поинтересовалась Лаэлия, лихо закупоривая очередную пустую бутылку. — Аль, наша корзинка для пикника возмутительно пуста. Придётся возвращаться.