Хранилище сов (СИ)

— Ну, ма-а-ам, это они сказали, не я, — Рон заерзал на стуле и бросил на близнецов взгляд, возмущенный донельзя. — Я сейчас все почищу! А Гарри с Гермионой мне…

— Гарри с Гермионой прекрасно сходят в Хранилище, пока ты будешь занят! — оборвала его Молли и кивнула им головой, отпуская. Гарри, недолго думая, радостно соскочил с места. Как ему было ни жаль Рона, но самому участвовать в садовых работах в свой день рождения точно не хотелось, а Рон бы непременно потащил их за собой.

Похоже, что Гермиону обуревали те же самые мысли, потому что она поспешно встала со стула и дернула Гарри за руку к выходу.

Оставив за спинами рыжую бурю, в которой были слышны жалобное бормотание Рона, гневные выкрики Молли, смех Джинни и подначки близнецов, Гарри с Гермионой с облегчением захлопнули за собой дверь.

— Ненавижу полоть сорняки! Мне их и у тети Петуньи хватило, — Гарри схватил подругу за руку. — И как в Рона столько влезло?

— Он поспорил с Фредом, — деловито пояснила ему Гермиона. — Поверить не могу, что он до сих пор умудряется попадаться на все их дешевые трюки. А этим двоим будто все мало, — осуждающе сказала она. — Они словно наверстывают все то время, когда вынуждены были молчать. Если они не торчат в своем магазине, то их шуткам нет ни конца и ни края. Нам надо найти на них управу.

Гарри улыбнулся. Близнецы его забавляли, даже когда их шутки были направлены против него, ну, подумаешь, язык полежал на плече две минуты: Гарри никогда долго не обижался, а посмеяться очень любил. Особенно после войны.

— Держись за меня, — Гермиона прижалась к нему для аппарации, обхватывая его за талию, и Гарри подумал, что почти никого не может подпустить к себе так близко, как ее. Какое-то время Рон даже их ревновал, пока не понял, что Гермиона была его другом, лучшим другом всех времен и народов, но только не девушкой. С девушками у Гарри совсем ничего не складывалось, и он не мог понять почему.

Тычок Гермионы в бок вывел его из задумчивости:

— Гарри, сосредоточься, — приказала она. — Ты думаешь о чем-то своем. Так и расщепиться недолго, — укорила она его и, вжавшись в него еще сильнее, выдернула их из заросшего сада Уизли прямо на брусчатую улицу перед невзрачным низеньким зданием с покосившимся разбитым крыльцом.

***

— Это и есть Хранилище? — Гарри с подозрением смотрел на стоящий особняком двухэтажный кособокий домишко, грубо сколоченный из синих досок. Маленькая табличка над дверью с полуоббитой надписью “Хр—и-ище Со-” косвенно подтверждала его догадку. — Да что тут можно хранить, кроме старого хлама? — он недоверчиво посмотрел на подругу. — У тети Петуньи был точно такой же сарай.

— Гарри, когда ты, наконец, запомнишь, что ты живешь в мире магов? — Гермиона привычно закатила глаза, словно он снова признался, что не сделал реферат по Нумерологии. — Снаружи может быть совсем не то, что внутри! — она сосредоточенно посмотрела на дверь, но вместо того, чтобы войти, неожиданно оробевшим движением поправила мантию на груди.

— Ты что, волнуешься? — Гарри с удивлением посмотрел на подругу.

— И вовсе нет! — гордо фыркнула Гермиона и задрала голову вверх, впрочем, не делая ни шагу вперед.

— И вовсе да! — передразнил ее Гарри. За эти годы он успел узнать Гермиону, как никто другой. — Ты ведь не просто так пошла со мной, да? — спросил он, внезапно осененный догадкой.

Гермиона бросила на него быстрый смущенный взгляд, словно понимая, что от Гарри сложно скрыть правду, и снова неуверенно посмотрела на здание.

— Ну давай, расскажи мне! — Гарри уже улыбался вовсю. — Ты ждешь чьих-то писем? И чьих же?

Гермиона гневно откинула за спину каштановую копну:

— И вовсе не жду! — надменно заявила она. — Просто я… просто он… — она все же смутилась и замолчала.

— Он… — Гарри скрестил руки на груди и уставился на подругу с радостным недоумением. — Все-таки “он”. Теперь ты просто обязана рассказать мне все, как лучшему другу!

Гермиона покраснела и резко отвернулась к ветхому забору, увитому плющом:

— Гарри, ты просто дурак! — в сердцах сказала она и решительно направилась к покосившейся двери на ржавых огромных петлях.

Но Гарри схватил ее за руку, останавливая:

— Я никому не скажу, Гермиона. Скажи мне, — попросил он, становясь очень серьезным. — Для тебя это важно, да? Я должен знать.

Гермиона обернулась к нему, и Гарри увидел, что глаза ее были грустными и несчастными.