Хранить вечно. Дело № 1

В ответ закивали, кто-то крикнул: «Такое забудешь!..» Оратор снова поднял руку в призыве к спокойствию, а я сделал в памяти отметку – оказывается мы здесь в среде себе подобных, прошедших через «подвалы ОГПУ».

- Итак, нам всем: и мне, и вам, и вашим товарищам, прошедшим отбор раньше – указующий взмах руки в сторону пятерых в лабораторных халатах, - предстоит заниматься здесь вещами не совсем обычными, я бы даже сказал, поразительными с точки зрения обывателя. И, тем не менее, они имеют под собой строго научное, диалектическое обоснование, и при надлежащем подходе способны принести огромную пользу нашей социалистической родине!

На этот раз выкриками с мест не ограничились – раздались аплодисменты, и продолжались они, пока Гоппиус энергичными жестами не угомонил восторженных слушателей.

Кое-кто из вас уже успели познакомиться с подобными научными воззрениями с помощью художественной литературы, книг, которые мы недавно доставили в коммуну именно для этой цели. К сожалению, не у всех дошли до этого руки, -тут мне показалось, что он остановил на мне укоризненный взгляд, - но я надеюсь, что в ближайшее время это досадное упущение будет исправлено.

...А ведь я и вправду не проделал эксперимент, о котором мы с Марком спорили ночью на сеновале, после налёта на библиотеку – прийти к библиотекарше Клаве и, как ни в чём не бывало, спросить: «нет ли чего-нибудь новенького?...» Н-да, действительно упущение…

- Но – книги книгами… – Гоппиус обвёл слушателей внимательным взглядом, останавливаясь на миг на каждом. – А сейчас я расскажу, чем поговорим о том, чем нам с вами предстоит заниматься в ближайшие несколько месяцев. Но сперва каждый из вас должен подписать одну бумагу.

При этих слова один из парней в синих халатах сделал шаг вперёд. Из тонкой папки (и как это я её раньше не заметил?) – он извлёк листок с полоской машинописного текста и фиолетовым казённым штампом и продемонстрировал его собравшимся.

- Это очень важный документ. – продолжал Гоппиус. – Подписка о неразглашении, обещание держать в строжайшей тайне всё, что вы здесь узнаете – и сейчас и в дальнейшем. Вещи, которыми нам предстоит заниматься, составляют важнейшую государственную тайну, и любой иностранный шпион сделает всё, чтобы получить к ним доступ. И вы, как будущие борцы… за победу мирового пролетариата, - тут он закашлялся и невольно сделал паузу, - …как будущие солдаты мировой революции помнить, что всякого нарушителя данного обещания покарает суровая, но справедливая рука советского закона и гнев его товарищей!

Ошарашенная аудитория внимала. Такого поворота явно не ожидал никто из присутствующих. Да что там - вряд ли хотя бы половине из них вообще приходилось слышать о каких-то там «подписках о неразглашении…

- А теперь вы по очереди подойдёте и поставите свою подпись под документами. – сухо, без тени пафоса, закончил Гоппиус. – После этого продолжим нашу увлекательную беседу.

«Ты смотри, - хмыкнул я (про себя, разумеется), принимая листок из рук девушки в синем халате - он ещё и шутит! Ладно, посмотрим, кто будет смеяться последним…

Н-да, серьёзная бумага, ничего не скажешь: грозный штамп «ОГПУ СССР» наверху, строки "...в том, что никогда, ни при каких обстоятельствах не буду сообщать никаких сведений...", предупреждение об уголовной ответственности начиная с четырнадцати лет, - не слишком-то вяжется со светлым образом макаренковской коммуны, почерпнутый в детстве из книг и художественных фильмов! Ну да что уж теперь – как говорится, «попала собака в колесо – пищи, а беги! Я обмакнул подсунутое мне перо в чернильницу–непроливашку, которую барышня держала в руке, и старательно вывел дату и подпись: «А. Давыдов».

…А солидно у них тут поставлено. Системно. Что ж, как говорят в одном южном городе, откуда родом мой друг Марк - «будем посмотреть»…

В общем, всё получилось достаточно предсказуемо – если, конечно, иметь в виду то, что нам с Марком удалось узнать во время недавнего вояжа в Москву. По сути, единственным сюрпризом оказалось то, что Гоппиус предпочёл объявление вот в таком, коллективном формате вместо индивидуального собеседования. Хотя, если подумать – с каждым из нас он уже имел случай и побеседовать и даже залезть в мозги при помощи своей безумной аппаратуры. А совместное «приобщение к таинствам» тоже имеет свой смысл, и даже немалый – своего рода вступление в тайный рыцарский орден, члены которого связаны общей клятвой и вынуждены отныне держаться друг за друга – и, разумеется, за своего «магистра».

Хотя, какой из Гоппиуса магистр? Так, в лучшем случае, адепт-исполнитель, сумасшедший учёный, «доктор Зло» из немых фильмов ужасов. Глазные впадины ещё бы подвести чёрным, и чтобы пальцы держал скрюченными…