Хранитель

Катарина, словно задыхалась от недостатка воздуха. Дрожащими руками расстегивала многочисленные пуговицы на его рубашке. Не смотрела ему в лицо. Боялась.

Его руки скользили по ее талии, гладили спину, осторожные пальцы пробежали по шее, запутавшись в волосах девушки. Он сдержанно дышал, будто не хотел демонстрировать ей свое желание.

Осторожно потянув за рубашку, вытащила ее из заправленных штанов. Приступила к застежке на брюках. Он не останавливал. Словно хотел позволить ей делать все. Все еще всхлипывая, Катарина остановилась. Оставалась такая малость — всего один маленький шажочек. Но почему Андреа не помогает ей? Просто молчит и все?..

— Потому что на тебе только сорочка… — он прошептал это ей на ухо, отвечая на ее мысли, рывком притянув к себе. Впился в губы жарким властным поцелуем. Накрыл своим телом. И она вся открылась, прильнула…

Его рубашка вмиг оказалась на полу. Туда же был отброшен толстый кожаный ремень. В какую-то минуту сброшена вся сковывающая движения одежда. Мужчина и женщина, оказавшиеся под одеялом, на кроваво-красном шелке, все еще медлили.

Он гладил одну ее грудь, накрывая своей рукой, то лаская, то больно сжимая. На другой сладко посасывал огрубевший сосок. Никогда еще Катарина не испытывала столь сильного возбуждения. Словно кошка, выгибала спину, подставляя всю себя его ласкам. Опускала руки вниз по телу мужчины, пытаясь дотянуться до его члена. Как стыдно и как сладко. Как остро в последний раз…

Нависнув над ней, он, будто щитом, укрывал ее. Позволил в порыве сильно сжать его член, грубо оттянув кожу — так ей хотелось. Но больше уже не мог сдерживаться. Развел ее ноги, вклинился между них. Катарина задохнулась от предвкушения. Задрожала всем телом. Острыми коготками впилась в спину Хранителя. Медленно впустила, заерзала в нетерпении. Он задержался, неровное дыхание опаляло ее лицо жарким пламенем. Хотелось закричать от сладострастия и заплакать от сЧАСТЬя. Но Катарина, слегка приподнимая голову, срывала жаркие поцелуи и сдерживалась.

— Отпусти свои желания, — рыкнул недовольно хозяин замка, — отпусти свою ведьму.

Катарина сглотнула и выдохнула. Его слова обожгли, заставили потерять голову. Она подалась бедрами вперед, желая одного — чтобы он ускорился.

— Я хочу быстрее… — тихо проговорила она.

— Я не слышу тебя, — казалось, голос Хранителя был совсем холодным.

— Быстрее, — выкрикнула она. — Я хочу быстрее.

И в тот момент, словно мир перевернулся. Андреа ускорил толчки, резко вбиваясь в тело Катарины. А она обвила его торс ногами, впиваясь ногтями в спину, раздирая в кровь, заставляя грозно рычать.

Одним рывком он оказался на спине, а Катарина наверху. Быстро и резко двигаясь, она чувствовала, как ее его пальцы перебирают ее соски, сжимая до боли. Осознание жесткой близости захлестывало. Уже не стесняясь, Катарина стонала и взвизгивала. В животе приятно ныло.

Ведьма в ее голове ожила. И эта ведьма слезла с горячего члена Хранителя и прижалась к нему губами. Он рвано дышал, понимая, что предначертанное теперь непременно осуществится — назад пути нет, да и не было…

Он больше не думал, больше не знал. Ожившая ведьма медленно впускала его горячую плоть в свой рот. Обеими руками он сжал скользкие простыни. Что она делала?.. Надо было ее остановить…

Собрав остатки сил, он приподнялся на локтях. Она тоже оторвалась, но уже опаляла его губы своим жарким поцелуем. Резко, стремительно.

— Встань на колени, — прохрипел Хранитель.

— Но… — она хотела что-то сказать.

— Встань, — повторил он.

Ее бедра были само совершенство, и даже в темноте Андреа не смог сдержать приглушенный стон, любуясь увиденными формами. Положил руку, чтобы насладиться бархатом ее кожи. Слегка сжал. Он знал ее, казалось, уже тысячу лет. И ждал. Ждал, чтобы так недолго побыть вместе…

Наверняка ее волосы теперь уже совсем стали рыжими. Она стояла перед ним на коленях, глубоко прогнувшись в спине. И ждала.

Пальцем прошелся по ее промежности, отдельно остановившись на огнем горящей плоти. Припал к ней губами, проник внутрь языком, ощутив этот вкус своей женщины. Она принадлежала только ему, несмотря на то, что когда-то была замужем. Эта грустная ошибка заставила его вздохнуть. Он не нашел ее вовремя, потому и не уберег.

Его язык нащупал маленький пульсирующий шарик. Казалось, он бился о кончик его языка. Проведя по нему круговыми движениями, снова угодил языком в горячую пропасть. Вкусную. Немного вяжущую, словно ягоды черемухи.