Хранитель

Насер промолчал. Сказать ему было нечего. Рейн с момента самой первой их встречи не уставал восхищать парня своим недюжинным умом и невероятной силой духа. Обладая от природы добрым, открытым нравом, бывший раб испытывал к своему спасителю искреннюю неподдельную благодарность. Вот только жизнь в пустыне среди жутких смертоносных тварей, о которых ранее он слышал лишь смутные легенды, тяготила его. И даже новообретенные силы не слишком радовали. Насер никогда не стремился к колдовскому могуществу, считая подобные вещи уделом богов и им подобных. Единственной отдушиной была Амизи. Она оказалась той самой искоркой света в океане беспросветного мрака, благодаря которой он до сих пор не сдался и упорно продолжал цепляться за жизнь.

Однако сама красавица оставалась к нему довольно равнодушна. Обладая помимо невероятной красоты крайне ценным для общины даром повелевать растениями, она не испытывала недостатка в мужском внимании и могла позволить себе выбирать ухажеров. Ходили слухи, что даже сам Рейн не остался равнодушен к ее чарам…

За те несколько недель, что он провел в обители чародеев, Насер не раз ходил на охоту, сумев заработать в битвах с чудовищами аж десятый ранг, однако большинство обитателей убежища все равно были гораздо сильнее. Быть может, в этом все дело? Он слишком жалок и слаб для такой женщины, и чтобы завоевать ее сердце, должен стать лучше и сильнее. А для этого ему нужно убить как можно больше тварей и тренироваться еще усерднее.

-Сколько всего существует рангов? – неожиданно даже для самого себя произнес бывший невольник.

-Никто этого не знает. – Пожал плечами Рейн.

-А каков твой ранг? – не унимался юноша.

-53-ий. – Усмехнулся маг молний.

-Сколько же ты шел к подобному могуществу?

-Я здесь около шести полных обновлений Луны. Дольше меня здесь только Керна, но она никогда не выходит наружу.

-Ты не пытался бежать отсюда?

-Это невозможно. – Рассмеялся Рейн. – Это место… оно как бы вне привычного мира людей, отделено от него незримой завесой чар. Точнее объяснить не смогу, ты сам почувствуешь, когда станешь достаточно сильным. Если, конечно, доживешь.

-Но зачем мы здесь? Неужели лишь для бессмысленных сражений с безмозглыми тварями? Я не верю, что боги столь жестокосердны!

-Моя мать была из рода шумеров. Когда я был помоложе, тоже думал, что боги незримо властвуют над миром, и что даже злобному Энлилю порой приходится считаться со своим отцом, благословенным Ану, возлюбившего смертных как своих собственных детей. Верил в добро и зло… Но после поумнел. Ты спрашиваешь, есть ли богам до нас дело? Я тебе отвечу, их нет. Нет никаких богов, Насер. Все они лишь воображение нашего разума, не более.

-Но как… Ты же сам видел всех этих чудовищ! Магию! Как можно не верить своим собственным глазам?!

-А вот так, магия есть, богов нет. – Хитро блеснул глазами Рейн. - Однажды ты сам все поймешь.

-Но я не понимаю!

-Я и сам толком не понимаю, но… это вроде математического уравнения. Как шкатулка с секретом, как некий диковинный механизм. Наш мир. У него есть свои законы, но они не зависят ни от каких богов. Прости, но объяснить лучше я не сумею. Ведь я так же как и ты лишь в самом начале пути.

-Но ты могущественный маг…

-Я видел лишь одного поистине могущественного мага. Моего учителя. Он единственный, кто на моей памяти сумел достичь сотого ранга. А после он исчез. Мне же перед своим уходом сказал, что здесь он достиг своего предела и отныне начинает восхождение в иных недоступных нам сферах бытия.

-А что же с теми нами, кто погибает?

-Этого я не знаю. Быть может, их души после смерти уходят в неведомые пространства. Или просто угасают, растворяясь в небытие… Скоро закат. Советую подкрепиться и как следует выспаться. Завтра с рассветом мы выступаем на охоту.

***

-Следы совсем свежие… - Молодой чернявый парень со свежим рубцом на правой щеке деловито осматривал песок под ногами. Прямо перед ним простиралась широкая песчаная колея, будто бы здесь не так давно собирались проложить проезжий тракт. – Похоже она совсем рядом.

-Будьте наготове. – Рейн жестко оглядел отряд. – На этот раз добыча будет совсем непростой.