Хранитель

– Вы здесь живете? – спросила она. – Я вас раньше не видела. Простите мою недоверчивость, но кругом столько историй про мошенников, которые наживаются на пожилых людях…

– Не беспокойтесь, – ответила Лаура. – Я из полиции. Так что вы в полной безопасности.

– Из полиции? – Фрау Кольмайер зажала рот ладонью. – Так вы по поводу Лены, этой бедняжки?

Лаура кивнула и положила пакеты на стол рядом с холодильником. При этом на глаза ей попался открытый блокнот, заполненный аккуратным почерком.

– Я-то всегда знала, – продолжала фрау Кольмайер. – Бедняжке нелегко приходилось. Лена была милой девушкой, иногда пила со мной кофе и рассказывала о своей работе в детском саду. Если б я только могла уговорить ее… Трудно было не заметить синяки у нее на руках. Только вот Лена всячески отрицала, что Милан ее бьет. Однажды я даже посоветовала ей обратиться в полицию. Но она отказалась. Всегда верила, что он станет лучше. И что в итоге? Лена мертва… – Старушка шмыгнула носом и скорбно покачала головой. – Вы его наконец-то арестуете?

– Сейчас мы ведем расследование, работаем во всех направлениях… Может, вы слышали, как Милан угрожал Лене убийством? – Лаура украдкой поглядывала в блокнот.

Женщина отмахнулась.

– Цапке винил Лену во всех возможных грехах. Постоянно обвинял ее в изменах. Сначала подозревал кого-то из ее коллег по детскому саду – тот приходил к Лене, когда они планировали детский праздник. После его визита у них была страшная ссора. Но в последнее время они ругались в основном по поводу детей. Лена так хотела ребенка… Но Цапке был против. Как и все мужчины его сорта. Могу вам сказать…

Лаура слушала вполуха. Она поняла наконец, что именно фрау Кольмайер отмечала в своем блокноте.

– Вы записываете каждого, кто выходит из дома? – Лаура показала на записи.

Фрау Кольмайер нахмурила лоб и склонилась над блокнотом.

– У меня масса свободного времени, и я подолгу смотрю в окно, если только не выхожу за покупками или на прогулку. А это разве запрещено? – Она боязливо взглянула на Лауру.

– Нет, конечно. Позвольте взглянуть; может, вы что-то записывали в тот вечер, когда пропала Лена…

Лицо фрау Кольмайер вновь просияло.

– Я точно записала, когда они оба вышли из дома. Минутку. – Она торопливо перелистала страницы. – Сначала я слышала их ругань, потом Лена хлопнула дверью и выбежала на улицу. Через минуту за ней выбежал этот Цапке и затолкал в машину. Посмотрите, он всегда ставит машину вон там, под липой… Женщина провела дрожащими пальцами по записям. – Через час он вернулся. Уже без Лены.

30

Ева сидела перед пустой тарелкой и пыталась отсчитывать часы. Это было непросто, потому что единственным ориентиром служил дневной свет, проникающий сквозь матовое стекло. Должно быть, близился вечер. В комнате сгущались сумерки. Где же полиция? Ева не слышала больше никаких звуков. Наверное, Паула сумела выбраться. Конечно же, она первым делом вызвала бы помощь… Или Паула забыла про нее? Евой овладело мрачное предчувствие. Что, если с ней что-то случилось?

Было тихо, лишь время от времени снаружи голосили птицы. Изредка слышался скрип, но это объяснялось старостью дома – по крайней мере, Ева старалась убедить себя в этом. Сломанный палец мучительно пульсировал. Тупая боль не давала сосредоточиться. Возможно, все это ей лишь чудилось и в действительности царила полная тишина… Что, если и Паула была лишь порождением ее фантазии? Может, за дверью никого и не было? Ева задумчиво потерла лоб. Сухой и горячий. Тело как будто пылало. Она без сил растянулась на полу. Ощутила идущий от старых досок холод. Нельзя позволить себе заболеть. Нужно держаться до прихода помощи…

Ева в отчаянии уставилась в потолок. По углам паутина – должно быть, копилась годами. На пересечении тонких нитей сидел жирный черный паук. Ева поспешно отвела взгляд. Пауки наводили на нее страх. Хорошо хоть, что в комнате такой высокий потолок… Она повернула голову и глянула на старые доски пола. Некоторые с течением времени прогнулись, так что пол напоминал морскую гладь. Ева представила, что лежит в лодке и может уплыть прочь, когда ей только вздумается. Она ощущала свежий бриз на лице. Чувствовала, как ее несет с одной доски на другую; вот еще пять или шесть осталось до границ ее тюрьмы… Взгляд зацепился за широкую щель между досками. Ева невольно вздрогнула и поморгала.

Послышались шаги.

Торопливые шаги.

Полиция?

Ева вскочила и села на кровать. В замке провернулся ключ. У Евы бешено заколотилось сердце. У полиции не было ключей, у Паулы тоже. Она затаила дыхание.

– Ты в порядке, Ева? – спросил похититель, вбегая в комнату, и посмотрел на нее с тревогой. Затем перевел взгляд на пустую тарелку. – Я принес кое-что поесть. Прости, что так долго не приходил… Было много дел.

Ева разочарованно кивнула. Куда же девалась полиция? Неужели у Паулы ничего не получилось? Неужели он снова запер ее в подвале?

– Поешь. Прости, мне так жаль… – Он погладил ее по руке.

Ева с трудом сдержалась, чтобы не отдернуть руку. Прикосновение вызывало у нее омерзение. Она чувствовала его теплое дыхание.