Хранитель

– Нильс не причинял мне вреда, – заверила она ангельским голоском. – Но очень мило, что вы беспокоитесь, – и улыбнулась обезоруживающей улыбкой.

Никогда еще Лаура не чувствовала себя так неловко. Она чувствовала, что ее начинает подташнивать.

– Могу я поговорить с вами с глазу на глаз? – попросила Лаура.

Блондинка неуверенно посмотрела на Велинга. Тот кивнул. Женщина встала и направилась к двери.

Лаура провела ее в холл и подыскала место, где им никто не мог помешать.

– У вас в самом деле всё в порядке? – спросила она, внимательно глядя на женщину.

– Да. Нильс пытался помочь, и только. Такой он человек – мы можем звонить ему в любое время.

– Как ваше имя?

– Линда Кауфман.

– Линда, не позволяйте так обращаться с собой. Если герр Велинг привез вас сюда против воли, это повод заявить на него в полицию.

Лаура видела по глазам Линды, что она так никогда не поступит. Как с Велингом, так, вероятно, и с мужем. Лаура тихо вздохнула. Что же не так с этими женщинами? Почему они позволяют подобным людям помыкать собой?

– Как я уже сказала, он хотел помочь. Я бы хотела вернуться к Манфреду, но Нильс прав – это было бы глупо. – Она снова обворожительно улыбнулась.

– Я могла бы обеспечить вам место в женском центре. Разумеется, анонимно. Никто вас не нашел бы, и вы могли бы начать новую жизнь.

Линда пожала плечами.

– Я там уже была. Манфред разыскал меня через мою маму, и вот мы оказались снова вместе… Я просто не в силах от него избавиться. Поэтому я здесь, с Нильсом. Он помогает мне справиться с ситуацией.

Лаура сунула ей в руку свою визитку.

– Звоните, если потребуется помощь.

Линда кончиками пальцев взяла карточку и положила в задний карман. Вероятно, карточка пролежит там до следующей стирки, после чего станет нечитаемой. Лауре хотелось как следует растормошить Линду, но это не имело смысла. Да и вообще следовало сосредоточиться на поисках Евы Хенгстенберг.

Лаура проводила Линду обратно в зал и обратилась к Велингу:

– Похоже, всё в порядке. Хорошего вам дня.

Она двинулась к выходу, изо всех сил стараясь не сорваться на бег. Лицо ее пылало жарче лавы.

– Постойте, – окликнул ее Велинг, когда Лаура была уже у двери.

Она неслышно простонала и обернулась.

– Я сожалею, если был немного груб с Линдой. Я лишь пытался помочь, – сказал Велинг и протянул руку.

Лаура невольно шагнула назад.

– Лучше расскажите ей все как есть. Как вы с ней обошлись, не укладывается ни в какие рамки. Надеюсь, вы это понимаете?

Велинг пожал плечами.

– Если я еще что-то могу сделать для вас, просто скажите. Эти известия повергли меня в шок. Обычно я в состоянии совладать с собой, но, когда Линда захотела вернуться к мужу, на меня что-то нашло.

– Позвоните, если что-нибудь вспомните.

Лаура развернулась и на пути к машине несколько раз глубоко вздохнула.

41

Марина улыбнулась ему, и у него мгновенно подскочил пульс.

– Хочешь еще печенья?

После бессонной ночи он целый час провел на кухне, потому что накануне она без умолку говорила о шоколадном печенье. Он сам не понимал, что на него нашло. Но Марина не шла у него из головы. Он даже выпустил ее из комнаты, чтобы она составила ему компанию. У него оставалось не больше часа перед тем, как ехать на работу. Туда ни в коем случае нельзя было опаздывать. Но перестал он запирать Марину не только поэтому. Ему хотелось испытать ее. Он должен был знать, не сбежит ли она, появись у нее такая возможность. Прежде он ждал четыре или пять дней. После чего пробирался в комнату, пока женщина спала, и приподнимал половицу. Совсем немного, но достаточно, чтобы щель стала заметна. Как правило, женщины обнаруживали щель через несколько часов. Конечно, было бы лучше дождаться ночи, но его одолевало любопытство. Кроме того, ему не хотелось в конечном счете испытать разочарование. Лучше сразу выяснить правду и не заниматься самообманом. Он неизменно следовал этому принципу, и тест с поддельным дневником до сих пор ни разу его не подводил.

Ребенком он узнал, что способна женщина сотворить с мужчиной. В итоге отец окончательно опустился, застрелил сначала его мать, а потом и себя. Он тоже должен был умереть той ночью, но пуля не задела важных органов. Тогда он познакомился со смертью. Неподвижный, устремленный в потолок взгляд матери навсегда врезался ему в память. Стоило ему вызвать в памяти старые образы, и он чувствовал на коленях ее липкую кровь. Окровавленный, почти в беспамятстве, он прильнул к ее застывшему телу и старался не смотреть ей в глаза. Тепло ее тела заставило его усомниться в смерти. Он тряс ее и кричал. В конце концов им овладела единственная мысль: он хотел умереть вместе с ней. Но потом вдруг услышал ее голос, как будто издалека. Мама просила его подняться и вызвать помощь. Он повиновался, кое-как добрался до телефона и вызвал службу спасения. После этого все обрывалось.