Хранитель Чёрной поляны

Проснулся я от ехидного хихиканья над ухом. Причём проснулся совсем, подскочил сразу на всех лапах. Передо мной, закинув ногу на ногу, в моём любимом кресле-качалке сидел Домовой. Раньше он никогда не приходил ко мне без приглашения, значит что-то случилось. Я попробовал собраться с мыслями, но насмешливый взгляд дядьки не давал мне этого сделать. В конце концов я спрыгнул с кушетки и подошёл к окну. Окно на чердаке маленькое, полукруглое и свет сквозь него почти не проходит, так как оно заставлено всяким хламом. Но всё же сквозь него можно рассмотреть кусочек крыши и за ней луг. То, что я увидел привело меня в замешательство.

– Я чего-то не пойму, который час? – обернулся я к Домовому. Он от души расхохотался, потом смахнул слёзы и спросил:

– А который день тебя не интересует?

Внутри у меня всё похолодело. Я кинулся к столу. Рядом с оплывшей свечой валялась пустая склянка. Был бы Базилем – схватился бы за голову, а так я просто вытаращился на Домового и силился понять, как же это могло случиться. А он всё смеялся и смеялся. Казалось, у него от смеха скоро не только слёзы польются, но и зубы выпадут – так широко он раскрывал рот и так сильно раскачивался.

– Может хватит уже? – наконец спросил я. Он опять захохотал.

– Вот-вот, и я так подумал, – сказал дядька, наконец отсмеявшись, – Может хватит тебе уже тут дрыхнуть? А-то хозяйка того и гляди другого кота возьмёт.

Я опять подскочил.

– Ты что? Как другого кота?! Ты что несёшь?! Зачем другой кот?

– Затем, что старый пропал и носа домой не кажет.

– Как пропал, дядюшка? Вот же он, я! Вот! – я совсем растерялся.

– Эх, молодо-зелено, – Домовой спрыгнул, обнюхал блюдце, а потом и бутылочку. – Зелье где брал?

– Ну известно, где – у Кикиморы!

– Ну, ты даёшь, Кот! – Домовой постучал меня по лбу сухоньким, но твёрдым кулачком – Думать надо, что берёшь.

– Так подарок же! Неудобно было отказываться!

– Сказку про Мёртвую царевну слышал? Вот та тоже от яблочка не отказалась, что с ней стало?

Я забегал по комнате и зачертыхался.

– Да не зови ты его, дружка своего проклятого! – заворчал Домовой, – Без него тут тоже не обошлось поди.

Я остановился как вкопанный, вспомнив ясно как будто вчера дело было, что, когда Кикимора мне эту склянку подсовывала, Анчутка и впрямь рядом стоял и скалился. «Вот ведь друг называется! Ну, Чёрт! Ну, погоди!»

Домовой между тем потопал в угол к печной трубе. Видимо, решил, что на этом его миссия по спасению Мёртвого Кота закончена и пора вернуться к привычной жизни.

– Стой, стой, дядюшка. Не уходи, – бросился я за ним. – Помоги мне дверь открыть. Я же пока такой не справлюсь. А в Изнанку мне сейчас никак не попасть. Выспался.

– Эх ты, недоросль, – буркнул Домовой и сделал какой-то пас руками. Дверь, щёлкнув замком и легонько скрипнув, открылась.

– Ну всё, племянник, я пошёл, – сказал мой спаситель и юркнул в щель за трубой.

Я попробовал прибраться, но путного ничего из этого не вышло. В голове засела мысль о том, что хозяйка хочет другого кота взять. Значит спал я долго, наверное, не один день. Мне стало очень жалко себя и очень страшно. Подойдя к открытой двери, я проверил морок и чары. Вроде все работало исправно.

«Что ж, хоть это хорошо» – подумал я и выпрыгнул наружу.

Оказавшись на яблоне, первым делом я огляделся. Пейзаж вокруг не изменился. Всё так же цвели сирень и черёмуха. Зеленели ровные грядки овощей. Никаких новых предметов обстановки в огороде на появилось.

«Баня!» – встрепенулся я, – «На месте. Может всё не так уж плохо, как сказал Домовой?»

И тут я увидел, как из-за угла бани выходит Лёшка с Никитой, а вслед за ними Трезор. В руках у мальчиков было что-то большое и яркое, но совсем не тяжёлое. Ребята прошли мимо меня. А Трезор, зараза, отстал и, изображая из себя охотничьего пса, рыская вдоль дома и делая стойку.

«Вот позёр…» – подумал я и начал спускаться вниз. Это было ошибкой, потому что, как только он меня заметил меня, то тут же поднял такой шум, словно началось светопреставление. На его лай из окна выглянула бабушка, и увидев меня всплеснула руками.

– Вася, Васенька, где ж ты был, голубчик? Отощал-то как, – она открыла обе створки и позвала меня – Кис-кис-кис! Иди сюда, иди скорее. Я тебе молочка налью.

Моё сердце затрепетало от счастья, я спрыгнул на подоконник и, не в силах сдержать свои чувства, стал рассказывать Марии Дмитриевне, как сильно я её люблю и какая она хорошая. А она поставила передо мной блюдце с молоком, гладила меня и приговаривала:

– Ешь, ешь, гулёна пропащая! Вон как проголодался-то, ешь Васенька.

Как выяснилось позже, проспал я целую неделю. За это время Никита уже совсем освоился на гироскутере, и катались они с Лёшкой теперь на дороге. Далеко уезжать им, правда, бабушка не разрешала. До опушки и обратно. Батарейки у этой машинки, оказывается, заряжать можно было. Поэтому избавиться от неё совсем не получилось.

Ещё мальчишки с собой футбольный мяч привезли, а Трезор, как оказалось, у нас большой поклонник этой игры. Так что он теперь неотступно следует за Лёшкой, и стоит тому вынести мяч, как Трезор тут же теряет голову.