Хранитель для наследницы (СИ)

— Не цацки, а элемент защиты, — внезапно резко отмахнулся Райд и сурово поджал губы, рассматривая светловолосого антарийца. — Ещё вопросы будут? Или разбегаемся? Время не стоит на месте, как бы этого ни хотелось.

Ван Тай качнул головой, но подозрительности не убавил. Такой яркий и непривычный для северянина поступок не желал укладываться в рамки привычного. Райд снял защиту с комнаты и первым вышел, дождался, пока Арикадо выйдет следом, и запер дверь.

Мужчины молча спустились вниз, столкнувшись на лестнице с Сагиром.

— Хорошо, что ты здесь, — глава гильдии в упор посмотрел на своего ученика.

Выражение лица мужчины выдавало крайнюю степень обеспокоенности и какую-то тревожную растерянность. Словно он что-то знал, но не имел понятия, как поступить с информацией.

— Ты выглядишь мрачно, — заметил Арикадо, остановившись на пару ступенек выше Райда, и с высоты имея возможность заметить в руках у Сагира деревянный тубус с печатью. — Почта?

— Сагир? — Райдриг нахмурился и протянул руку, в которую наставник вложил защищённое послание.

— Прислали из Ковена, отдел расследования преступлений против магов, — хрипло произнёс Сагир, пропуская северянина и антарийца.

Райд стремительно направился к горящему камину, дававшему для чтения достаточно света, и сломал печать на тубусе. Открыл и вытряхнул бумагу. Подчерк отправителя на удивление оказался корявым, но достаточно разборчивым. Вероятно, писал вовсе не секретарь под диктовку.

— Что там? — полюбопытствовал ван Тай, невольно делая шаг вперёд, снедаемый любопытством.

— Поединок по праву вендетты. Завтра на закате. Выбор места боя оставили за мной, — Райдриг посмотрел Сагиру в глаза. — Я буду сражаться здесь. При свидетелях. Имею право не покидать пределов города, так как выполняю обязанности по контракту.

— Хорошо, — кивнул глава гильдии, тяжело вздохнув. — Я отправлю ответ.

Райдриг ничего не ответил. Он обернулся к очагу и бросил туда тубу вместе с посланием. На секунду пламя окрасилось в багряно-фиолетовые тона, но быстро снова приобрело обычный цвет. Северянин, не прощаясь, вышел, тихо хлопнув за собой дверью. Ван Тай грустно усмехнулся, осознав, куда и почему так торопился его друг.

* * *

Линайра тревожно расхаживала по комнате, теребила в руках платок и то и дело подходила к окну. Лёгкое платье с воротом под горло и тугой корсет, казалось, душили, сжимали. Сдавливали тело и вызывали зуд, из-за которого хотелось содрать одежду. Но платье оказалось не при чём.

Дер Вальд сжала платок особенно сильно, до побелевших костяшек, и обернулась к двери. Она нервничала. Разговор с Райдригом вселил в неё надежду, что всё могло бы разрешиться благополучно. Девушка прикусила губу, вспоминая эту сцену в подробностях. И необычно изменившееся лицо северянина, и его хриплый, но такой сильный голос, слушая который — веришь безоговорочно. И своё непреодолимое желание поцеловать мужчину.

Линайра прерывисто выдохнула. Если бы не стук в дверь, то она бы не смогла устоять. Она бы поцеловала северянина и точно не стала бы об этом жалеть. Щёки девушки вспыхнули. Дер Вальд никогда не была ханжой, прекрасно знала, что происходит в спальне между мужчиной и женщиной: жрицы при храме Великой Матери с определённого возраста начинали обучать всех девочек, а потом и девушек жизни замужней тарсийки.

В совсем юном возрасте наставляют молодых девушек быту, уходу за помещениями и вещами, домом, готовке еды и изготовлению самой простой одежды, ведь случаи могут оказаться разными и ни сословие, ни знатность дома не имели ровным счётом никакого значения.

После наступал период иного обучения дома, а к совершеннолетию девушки снова возвращались в храм, чтобы готовиться к замужеству. В тарсийских храмах находилось множество трактатов о строении женских и мужских тел, о том, как зарождается в женщине жизнь. Жрицы много рассказывали о том, что может делать жена для своего мужа, женщина для возлюбленного мужчины. И что муж может сделать для жены своей. Завершалось обучение знаниями об уходе за детьми. Девушки считались готовыми к замужеству и семейной жизни, но двери обители Великой Матери всегда держались открытыми для любого, кому требовались помощь или совет.

Линайра покачала головой, вспоминая, как с грустью посещала подобные занятия, ведь уже тогда знала, что унаследовав после отца дом и его права и обязанности, ей нельзя будет выбирать самой себе мужа. Лишь надеялась, что сможет ужиться с будущим супругом в уважении, если повезёт.

Жрицы говорили об особой магии. Магии любви, дарованной каждому человеку. Девушки спрашивали, потому что не понимали, что это значит. В ответ звучало тихое и спокойное: «Когда это случится с вами, в вашей груди засияет солнце». Дер Вальд смутно понимала, что близка к прозрению и осознанию этой истины. И при этом совершенно растерялась, ведь её положение всё ещё оставалось шатким, а судьба — туманной. Несмотря на надежду.