Хранитель древностей

Тот сгреб с пола тряпки, обеими руками запихал их кое-как в сундук и встал. Штатский кивнул ему на стену, военный подошел и стал снимать фотографии. Штатский докурил папиросу и взялся за стопку книг. На столе лежал роман "Страшный Тегеран", фотосправочник и попавшие неизвестно откуда и как к завхозу "Вопросы ленинизма" - пухлый, растрепанный том в красном переплете. Фотосправочник штатский пустил веером, а зато в "Вопросы" он так и впился. Книга была старая, читаная-перечитанная, с массой подчеркиваний, восклицательных и вопросительных знаков на полях, с какими-то отметками. Очевидно, кто-то, готовясь к зачету или к докладу, много дней штудировал это издание. Мне показалось, что у штатского даже пальцы дрогнули и глаза загорелись охотничьим огнем, когда он увидел, что такое ему попалось.

- А ну-ка, - сказал он мне тихо и взолнованно, протягивая руку, пишите на обложке: "Изъято при обыске". Дата и ваша подпись.

Я взял ручку и понял, что кто бы эту книжку ни читал, что бы он здесь ни отчеркивал или ни подчеркивал, а отвечать за все и на все придется только завхозу. "А что вы хотели сказать, - спросят его, - подчеркивая вот именно это место? А почему именно здесь у вас восклицательный знак? Объясните следствию".

И попробуй-ка объясни! Понял это и завхоз. Когда я взял ручку, он заскрипел и закричал:

- Да это не моя, не моя. Это я на чердаке нашел. Здесь раньше студенты жили. Вот и Зоя Михайловна...

- Отстаньте, - сухо отрезала Зоя Михайловна и отвернулась.

Я расписался и положил книгу на стол. Вдруг все сразу задвигались и обернулись к двери: вошел седой румяный военный в плаще. Я сразу же понял, что вот это и есть главный обыскивающий. Понял это и завхоз. Он вскочил и закричал:

- Товарищ начальник, за что же?

Но ему надавили на плечи, и он послушно сел. А начальник не спеша прошелся по комнате, подошел к столу, заглянул через плечо штатского в акт, о чем-то спросил его вполголоса, кивнул головой и подошел ко мне.

- Ну как, товарищ ученый, - спросил он весело. - Что у вас в музее новенького? - Он засмеялся. - Ну, как же ничего? А змей-то? Весь город теперь к ним валит, - повернулся он к Зое Михайловне. - Моя дочка вчера целый день покою не давала: пойдем в музей да пойдем в музей, ты скажешь, тебе его покажут. Да никакого там змея нет, говорю. Плачет, не верит.

- Я тоже музейный работник, - обворожительно улыбнулась ему Зоя Михайловна.

- А-а! - быстро взглянул на нее начальник, вдруг повернулся к обыскивающим и спросил: - Ну, как у вас, все?

Штатский ему что-то ответил и что-то спросил.

- Обязательно! - сказал начальник. - И вот товарища с собой пригласите, он в этом доме живет, он вам покажет.

Военный положил последнюю фотографию на край стола и сказал мне:

- Пошли на чердак.

Мы вышли из комнаты, прошли по длинному коридору и остановились около стены. Отсюда поднималась узкая деревянная лестница на чердак. В коридоре было темно и сыро, по крыше звенел дождик. Военный засветил фонарик - и стали видны узкие грязные ступеньки и поломанные зеленые перила.

- Я пойду первый, - сказал он мне и бойко вбежал на первые ступеньки.

Но вдруг зашипел и куда-то ухнул. Что-то треснуло.

- Чччерт, - выругался он.

Я вбежал на ступеньки, подал ему руку и помог подняться: оказалось, что он провалился по колено между ступеньками. Когда я подымал его, он посмотрел на коленку, потряс рукой - гвоздем порвало мякоть - и вдруг к превеликому моему удивлению пустил меня матом.

- Что же вы, мать вашу... - спросил он свирепо/не предупреждаете? Я пожал плечами.

- А откуда я знал?

- Откуда ты знал, - передразнил он и облизал большой палец. - Все притворяетесь?

Я молча сунул ему фонарик. Он взял его, захромал вверх, я за ним. Влезли на чердак.

- Ну, - сказал он, останавливаясь на пороге, - где тут что? Показывайте.

В лиловом пятне света навстречу нам выплывали какие-то рогатые тени, показался, как будто вынырнул из глубины океана, огромный черный сундук с металлическими затворами и зелеными пятнами плесени. Навстречу качнулось разбитое трюмо, и я увидел в его туманном свете наши отражения и тьму сзади.

- Ну, где тут его вещи? - спросил он меня. Я ответил, что не знаю.

- Тут живете и не знаете? - выругался он и взмахнул рукой.

Необычайное спокойствие овладело мной, я как-то свысока даже поглядел на него и сказал:

- Осторожно, дурак, опять провалишься. Он дико посмотрел на меня, открыл было рот, но вдруг, хромая, резко отошел от меня и подошел к комоду. С великим трудом вырвал верхний ящик, набитый тряпками, и чуть не рухнул вместе с ним.

- Его это? - спросил он, морщась.

Я ответил, что нет.

Он слегка покопался в тряпках, рванул было второй ящик, но тот не поддался. Тогда он вдруг попросил:

- Слушайте, а ну-ка тот чемодан?

И так как в его голосе уже не было угрозы, а кроме того, он хромал и кровоточил, я подошел к рогатой пирамиде из сломанных стульев, вырвал из-под низу чемодан и подал ему. Все, конечно, рухнуло, и поднялась такая пыль, что мы оба сразу же задохнулись.

- Мать вашу... - сказал я.

- Да не тащите сюда, откройте там, - крикнул он мне, кашляя.