Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты

Вторая дверь лестничной клетки, ведущая на минус четвертый этаж Лаборатории, оказалась незапертой – электронный замок не работал. Рене достал свой гранатомет и зарядил его картечным выстрелом, чтобы гарантировано убить любого, кто окажется на линии огня. Кивком он приказал разведчикам проследовать вперед, и две тени проскользнули через приоткрытую дверь. Мы выдержали немного времени, прежде чем Рене указал оружием, чтобы остальные заходили внутрь и, в случае необходимости, поддержали огнем братьев.

Я вошел в коридоры совершенно другой Лаборатории: некогда стерильно белые стены погрузились в полумрак, осыпались стеклом и покрылись каплями крови, уподобившись разрушенным во времена Крампа этажам над нами. Видимо, такова участь этого места – обращаться в прах. И если в прошлый раз разрушения устроили больные вирусом Ницше «сверхлюди», то в этот раз Лаборатория подверглась нападению забытого язычества. В коридоре я не увидел мертвых тел, однако по кровавым разводам становилось ясно, что их куда-то перетаскивали. Я догадывался куда: будь я сектантом, я бы сложил трупы в отдельном помещении и запер мертвецов, чтобы они не последовали за мной с дрожащими руками мести. Проверять предположение я не стал. Пусть мертвые спят там, где их похоронили!

Меня интересовало только то, что находилось в конце коридора. Забрали сектанты Селену с собой или нет? Если точно знать, что девушка не спит в саркофаге, можно спокойно вздохнуть и верить, что Пленница белой комнаты все еще жива и наконец свободна.

Из полумрака появился один из разведчиков. Он говорил жестами: большой палец показал за спину; его сменил указательный палец, поднятый вертикально на уровне лица; затем брат совершил движение, похожее на выстрел, и покачал головой из стороны в стороны.

– В конце коридора один человек с оружием, – шепотом расшифровал доклад Рене.

Не так уж сложно оказалось понять язык клана.

– Идем, парень, и постарайся не сглотнуть пули.

Мы шли медленно. Я пытался ускориться, чтобы быстрее достигнуть темницы Селены, но Рене придерживал меня рукой и не давал обогнать себя. Мы ворвались в распахнутые двери по отработанной схеме: сначала разведчики, потом остальные.

В центре темной комнаты на стуле сидел осунувшийся мужчина и смотрел в пол. В руках он держал пистолет. Я узнал в этом человеке Алексея Георгиевича, уставшего и подавленного. Разведчики совершили к нему скачок в пространстве. Один из братьев приставил нож к горлу хозяина «темницы», второй протянул руку, чтобы забрать пистолет. Начальник службы безопасности поднял голову и пристально посмотрел на незнакомца. Он не собирался сдавать оружие, и я приготовился увидеть смерть. Губы начальник службы безопасности дернулись, словно хотели что-то сказать, но голос не прозвучал, после чего Алексей Георгиевич положил пистолет в ладонь вторгнувшегося чужака. Я облегченно вздохнул. Мне не было никакого дела до Алексея Георгиевича, пусть и прошел день с момента нашей последней встречи, но я не хотел видеть его смерть.

Этот человек и наша последняя встреча остались в отвергнутой прошлой жизни. Они не имели права занимать место в сегодня. Я прошел мимо начальника службы безопасности без слов или жестов, будто и не знал его вовсе. Я хотел лишь дотронуться до потухшего саркофага и убедиться, что Селены внутри нет.

– Ты опоздал, Мечтатель: ее уже освободили, – сказал Алексей Георгиевич. Он узнал меня. Пусть так.

– Мне это известно, но хотел лично убедиться. Ты был здесь, когда произошло нападение на Лабораторию? – спросил я.

– Нет, не был. Иначе Ведьма, встав на ноги, первым делом убила бы меня. Ты пришел закончить то, что не успела сделать она?

– Я не убийца.

Наша вражда осталась в прошлом. Так, по крайней мере, считал я. Алексей Георгиевич когда-то распоряжался моей судьбой, почитая себя за божество. Теперь он превратился в мелкую статуэтку – неловкое движение разобьет его вдребезги. Я мог прямо сейчас расплатиться с ним за месяцы, проведенные в психиатрической лечебнице, но не стал. Мое благородство и чувство превосходства доставляли нарциссическое удовольствие. Прощение станет местью.

В разговор вмешался Рене, жаждавший действовать и уже уставший постукивать гранатометом по руке:

– Мы ищем юную леди. Можешь нам помочь: да или нет?

Алексей Георгиевич перевел взгляд с меня на незнакомца и обратно. Лезвие ножа все еще касалось его шеи, и каждое движение головой оставляло порезы. Но он не замечал их.

– Смотрю, у тебя новое начальство, – сказал начальник службы безопасности.

Я проигнорировал это восклицание и дал Рене возможность повторить вопрос:

– Да или нет?

– Да, – ответил Алексей Георгиевич.

Разумный поступок. Проигнорируй он вопрос дважды, Рене бы лично перерезал ему горло.

– Мы хотим ее остановить… – начал говорить я.

– Оставьте ее уже в покое! – воскликнул Алексей Георгиевич.

Рене не оставил восклицание без ответа. Он подскочил к начальнику службы безопасности и ударил его кулаком по лицу:

– Не перебивай, когда с тобой разговаривают!