Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты

– Вернуться? Я могу вернуться на землю? – прошептал я, не веря, что это может произойти. Я боялся спросить громко, боялся, что если я буду говорить в полную силу, мой голос развеет появившуюся надежду, и она исчезнет так же внезапно, как появилась.

Меркурий не ответил на мой вопрос. Вместо этого он резким движением отстегнул ножны от своего пояса и кинул их мне. Я успел поймать клинок, после чего услышал голос легионера:

– Возьми этот святой меч, дар ангелов, которым ты сокрушишь врагов.

Я поднес ножны к лицу и на половину длины вытащил меч из них. На клинке вспыхнули солнечным огнем буквы священного алфавита. Я не видел их никогда, но знал их значение, как знал значение слов, которые им были начертаны. Это оружие не против людей – против тех, кто называют себя богами, но умирают, как люди, и падают, как всякие из князей…

– Нам пора возвращаться. Каждому в свое место. Съешь это, чтобы снова стать живым, – с этими словами Меркурий вытащил из мешочка за поясом разожженный уголь.

Я протянул руку, но, почувствовав жар, одернул ее. Легионер схватил меня свободной рукой за скулы и разжал челюсть, после чего положил мне в рот уголь.

Мой язык и щеки обожгло огнем. Я начал выплевывать его, но Меркурий держал мою голову. Я пытался вырваться, но это было бесполезно: легионер заставил проглотить огонь. И тогда меня стало сжигать изнутри. Каждая частица тела была наполнена жаром. Пламя пульсировало вместе сердцем, оно вырывалось из легких с каждым выдохом. Даже кости наполнились огнем! В изнеможении я упал на мягкую траву.

– Храни в себе этот огонь. Он – твоя жизнь, – произнес Меркурий, стоя надо мной.

Когда я повернулся, чтобы ответить ему, легионера уже не было. Я сжал глаза, но веки обожгли глазницы. Когда я открыл очи в следующий раз, я был уже на земле…

ГЛАВА 2. ОПИУМ ОТ МЕЧТЫ

Ночь. Больной сон. Кто-то стонал на кровати у окна. Мерзко, с сопеньем. Ему отвечала храпом соседняя постель. Громко. Протяжно. А я хотел пить. Очень хотел пить. Будто кожа слазила с моего горла, оголяя кости, – настолько я нуждался в воде. Но ее нигде не было. Я попытался воззвать о помощи, но вместо крика из глотки вырвался мерзкий кашель. Невыносимой болью он отдавался в груди, разрывая на части. Мои вопли разбудили кого-то из соседей: храп прекратился, а у противоположной стены послышалось шуршание простыни.

Огонь. Он разливался по всему телу. Мои суставы, мои легкие, моя голова – все горело. Тело сводило в судорогах. Его заламывало, скручивало, било в припадках. Только веревки удерживали его от падения. Моя грудь была перебинтована. Моя вена проткнута иглой, тянущейся к чужой крови. Мой нос задыхался от запаха лекарств и хлорки. Мои глаза резал приглушенный свет, еле пробивающийся через белый плафон.

Прошли часы, прежде чем меня отпустило, и я смог снова дышать. Но каждый вдох был наполнен стоном, который смешивался со звенящим в ушах шумом. Мерзким белым шумом телевизионной ряби. Только в голове. Это шуршала кровь, текущая по шее, которая вымывала разум из мозга. А на его место приходили кошмары.

Я не спал и не бодрствовал. Я слышал шепот мрачных Теней, которые стояли над моей постелью. Я открывал глаза и видел пустоту. Затем закрывал их и снова слышал, как кто-то скрипел дверью. Этот кто-то проскальзывал в палату. Паркет стонал от его шагов. Он подходил к моей кровати. Таращился своими желтыми очами. И шептал, шептал, шептал. Но как только я поднимал веки, чтобы поймать его, он тут же исчезал.

Лишь под утро шептун ушел, и я смог немного поспать. Сон был очень недолгим, потому что в палату с шумом зашла медсестра, снося двери, углы кроватей и звеня медицинскими приборами. Она подошла к штативу, чтобы поменять капельницу, и я глухим голосом попросил:

– Воды…

Медсестра сделала вид, что не слышит меня. Она подключила к катетеру новый контейнер и вернулась к тележке с остальными лекарствами, чтобы проделать ту же процедуру с остальными больными.

– Воды, – повторил я.

К горлу подступила кровь. Казалось, что кашель сейчас вырвется наружу, но он удержался.

– Молодой человек, вы не видите, что я занята? – возмутилась женщина.

– Мне очень плохо, – застонал я.

Медсестра наконец услышала меня и подала стакан воды – где она его взяла, я не видел. Она поднесла кружку к моему рту, но наклонила ее слишком сильно. Я пытался захватить жидкость ртом, но подавился ее объемами. Вода вылилась на меня, а из груди вырвался тяжелый кашель.

– Да что же вы творите! – закричала на меня женщина.

Она поспешно убрала стакан и, что-то бубня себе под нос, продолжила менять лекарства и кровь у остальных больных.

Где-то часов в десять пришел врач. Он осмотрел меня, по ходу дела рассказав, что я очень долго лежал без сознания и мне очень повезло, что я остался жив. Доктор распорядился вколоть жаропонижающее и развязать меня. Долгожданные свобода и облегчение!