Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты

Я встал на ноги и заметил в тени далекой стены силуэты людей. Я уже научился не доверять Лабиринту, но подумал, что эти мертвецы могут знать дорогу к небу. В отличие от Рене, они не проявляли враждебности и, возможно, смогут помочь мне. Я пошел в их сторону, держа ладонь на рукояти меча. Тени от лопастей вентилятора кружили навстречу глазам. Солнце то ослепляло меня, то вновь пряталось за огромным металлом. Когда очередная тень скользнула по лицу, я увидел трех человек – мужчину, лежащего на полу, и припавших к нему женщину и ребенка. Вокруг них покоились пепельные останки мертвецов – умершие в Лабиринте. От этого вида сердце обеспокоено застучало в двери моего разума и тихо, так, чтобы незнакомцы не услышали, прошептало: «Опасность…» Я укоротил шаг. Мне почему-то показалось, что уже поздно поворачивать назад и надо спросить про дорогу наверх. Я остановился у терминатора – границы, разделяющей свет и тень на поверхности уступа.

Тишина остановившихся шагов привлекла незнакомцев. Они ждали, что я подойду ближе, и когда этого не произошло, девочка обеспокоенно повернула голову в мою сторону. Ее милое личико покрывала мандариновая пленка эссенции жизни, выпитая из тел других людей.

– Бог ты мой, – прошептал я.

Ребенок-монстр. Безумие, от которого разум сходил с ума. Такого не должно быть. Не в нашем мире. Не среди людей. Я сделал шаг назад и выхватил меч. Мерзость, с которой нужно покончить прямо сейчас. Без жалости, без страха! Я шел вперед, вступая вглубь тени, чтобы покончить с монстрами.

Когда до них оставалось метров пять, обернулась женщина. Лучше бы я не видел ее! Лучше бы я сбежал прочь в тот момент, когда увидел окровавленную девочку, потому что я узнал в женщине Машу – жену моего друга, которых отправил в этот Ад. А мужчиной, из которого семья пила янтарную эссенцию, был сам Дима. Бледный, выпитый до дна, он оставался живым.

Сбежать! Трусливо сбежать прочь! Это все, что я хотел сейчас. И я бы побежал, если бы Дима не узнал меня и не улыбнулся своей вечной доброй улыбкой. Ее абсурдный блеск повязал мои ноги, и я не смог повернуться к ней спиной.

– Привет! Как я рад тебя видеть, друг! Если честно, то я и мечтать не мог встретить тебя здесь! – с хрипом прошептал Дима.

Он искренне радовался моему появлению. Неужели он не понимал, из-за кого он оказался здесь?!

– Привет, – выдавил я из себя.

Я смотрел на опустошенное тело моего друга, и голова шла кругом. Силы оставляли меня, а совесть выжигала внутренности.

– Что они сделали с тобой? – прошептал я.

«Что я сделал с тобой», – прошептало эхо.

Дима не услышал меня. Или сделал вид, что не услышал.

– Моя семья… Моя дочь… Помоги им. Выведи, пожалуйста, их отсюда. Сам я, как ты видишь, уже не смогу, – улыбка друга скривилась в отчаянной беспомощности. Слезы, которые накапливались в его теле многие годы, мечтали вырваться наружу, но мужчина удержал их в себе.

Я не имел права выпускать их наверх, но я был обязан помочь! Я не мог отказать другу в его просьбе. Но и произнести «да» не смел. Легкий кивок – все, что я смог ответить. Дима увидел его, взял дочку за измазанную в его крови руку и сказал:

– Доченька, иди с дядей. Он отведет вас домой.

– Хорошо, папа! Ты пойдешь с нами?

– Я позже вас догоню…

Меня начало качать. Все плыло перед глазами – то ли от слез, то ли от нереальности происходящего. Мысли пытались увести меня в глубины разума, но Машин голос прервал мое падение вниз:

– Ты ведь накормишь мою дочь, если что?

Маша смотрела на меня, как хищник смотрит на свою добычу. Страшный взгляд! Вести ее наверх? Да она же сожрет меня, если я не найду того, кого отдать ей на убой вместо себя. Ей нельзя наверх! Я сделал шаг назад. Все поняли смысл этого шага. И он не понравился никому. В воздухе повисла тяжелая тишина.

Голова кружилась, силы, чтобы бежать, куда-то пропали. Видимо, чувство вины отобрало мои силы. Mea culpa5. Это моя вина, что Дима и его семья оказались здесь, и ничья больше. Я никогда не считал себя плохим человеком. Слабым, трусливым – да. Но не плохим. Я хотел оправдать себя и прокричать: «Дима, ты сам виноват! Они всегда поедали тебя и твою душу. День за днем, день за днем! Ты сам захотел стать жертвой! Ты сам научил их кровожадности! Я не пойду на заклание за тебя!»

Я пошатнулся. Маша поняла, что я не отведу их домой. Она этого и не хотела: ей не нужна была Поверхность, все, что она хотела, – это утолить свой голод. Неважно, сколько ей отдал Дмитрий, – она никогда не насытится. Женщина метнулась ко мне, а я не успевал вытащить меч. Конец?

Нет.

Выстрел разорвал тишину, и Дима перестал дышать. Теперь уже навсегда. Из темноты появился Рене. Он телепортировался к Маше и нанес легкий удар ножом между лопатками в сердце. Мощный пинок, отбросивший ребенка в пропасть вентиляции. Они умерли во второй раз. Рене убил их на моих глазах.

Я беспомощно упал на колени. Дыхание дрожало. Глаза закрылись в беспамятстве. Безумие закончилось, и стало легче, но сожаление никуда не уходило. Если бы Дима послушал меня тогда, если бы я не отправил к нему Кристину, если бы…