Хранитель очарованных комнат

Тогда он и заметил более крупные экипажи в дальнем ряду – места для груза в них было больше, а украшений – меньше. Поговорив с кучером, курившим трубку, он подтвердил свое предположение о том, что это – экипажи музыкантов, и в голове родился план. Мерритту не нужно было входить внутрь и слушать музыку, пробираться через толпу и привлекать внимание Эббы. Нужно просто подождать у этих дверей, пока она выйдет. Так, по крайней мере, можно было рассчитывать на некое подобие уединения.

Следующие несколько произведений казались бесконечными, но когда они все-таки завершились и аплодисменты заполнили здание, Мерритт позабыл об осеннем холоде.

Когда двери открылись, его нервы сжались в клубок и прокатились по его туловищу, прежде чем разбежаться, подобно взбесившимся псам, по груди и рукам. Сердце гулко билось, все вены натянулись, во рту пересохло. Но он не отступит. Такого шанса ему больше не предоставится.

Первым вышедшим музыкантом был дородный мужчина, несущий массивный черный футляр с тубой или чем-то подобным. Он придержал дверь для куда более тощего человека, который тащил аналогичный багаж. Десятки струнных музыкантов хлынули вслед за ними. Кто-то смотрел только на экипажи, но большинство возбужденно болтало. Кларнетист пару раз зевнул. Мерритт встал на цыпочки, рыща взглядом по растущей толпе одетых в черное людей. Большинство были мужчинами, что немного упрощало его задачу… если, конечно, их масса не скрывала за собой женщин, которые путешествовали вместе с ними. Если она доберется до экипажа раньше, чем он ее заметит…

Его кровь и кости болезненно застыли, послав сигнал к голове, когда знакомое лицо показалось из здания. Бледная, тоненькая, длинные темные волосы убраны наверх с продуманной элегантностью. Она ничуть не изменилась – и все же была совершенно другой. Более зрелой, с менее пухлыми щеками. Она коротко переговорила с другой флейтисткой, помахала ей на прощание и направилась к своему экипажу.

Старая боль поднялась в животе Мерритта. Он запихнул ее подальше и пошел к Эббе, подстроив свой шаг к ее скорости так, чтобы они добрались до дверцы экипажа одновременно.

Он решил начать формально:

– Мисс Маллин, можно вас на пару слов?

Она обернулась, улыбаясь, и сказала:

– Да? У меня всего минутка…

Улыбка померкла, как только узнавание – и ужас – проступили на ее лице.

Его выражения было достаточно, чтобы Мерритт понял, что она прекрасно сознавала, что натворила. Почему он здесь.

Ее дыхание вырвалось облачком, когда она пробормотала:

– М-Мерритт?

– Во плоти. – Он хотел, чтобы слова прозвучали легко, но вышло мрачно.

Она отпрянула, ей явно было неловко.

– К-какая неожиданность.

– Согласен. Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас. – Времени у него было мало.

Она прикусила губу. Огляделась, будто в поисках спасения.

– В самом деле, Эбба, – его тон стал умоляющим, – я лишь хочу поговорить. Мне нужно знать, что случилось. Я здесь не ради тебя. Лишь ради ответов.

И все равно она отодвинулась, одной рукой держа футляр с флейтой, а другую поднимая к волосам.

– Я… Я не думаю, что это хорошая идея.

– Нехорошая идея? – повторил он, легкие начали гореть.

– Этот парень пристает к вам? – спросил один из кларнетистов, рядом с ним стоял мужчина без инструмента.

Нет. Только не сейчас.

– Я старый друг, – сказал он, защищаясь.

Эбба повернулась к кларнетисту:

– О, да, но я устала и готова ехать домой.

– Эбба, – упорствовал Мерритт, но кларнетист уже встал между ним и Эббой, а второй мужчина открыл дверцу экипажа. Она шагнула внутрь.

Руки Мерритта сжались в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.

– Эбба, я заслуживаю правды!

Она замерла.

Кларнетист положил руку на его плечо.

– Вы ее слышали. Она устала. Отойдите.

Мерритт сбросил с себя его руку.

– Ничего я ей не сделаю. Если нужно, стойте рядом, но…

– Все в порядке.

Все трое мужчин обернулись к ней, когда Эбба вышла из экипажа, оставив флейту на сиденье. Она поплотнее запахнула плащ на плечах.

– Мне… Мне и правда нужно с ним поговорить. Одну минутку.

Ее друзья неуверенно переглянулись.

– Ну, если вы настаиваете… Но мы будем вон там. Не уйдем, пока не увидим, что вы сели.

Эбба кивнула им, затем дернула головой в сторону ратуши. Мерритт сделал вдох, набираясь храбрости, и пошел за ней к стене. Они встали на достаточном удалении от дверей, чтобы не опасаться любопытных ушей.

– Спасибо. – Это слово стало облаком в неподвижном ночном воздухе.

Она дергала кайму своего плаща, совсем как Хюльда теребила края шали. Она смотрела куда угодно, но не на него, пытаясь собраться с мыслями, – она всегда так делала, когда обсуждала неудобную тему. Это вызвало странное чувство ностальгии.

Он ждал.

– Я не думала, что когда-нибудь снова тебя увижу, – сказала она наконец.

Он кивнул:

– Осмелюсь предположить, так ты и планировала.

Она поджала губы.

Мерритт прислонился к каменной стене, несмотря на то, что она была ледяная.

– Почему ты ушла? Ни слова, ни письма… Если ты его и оставила, то я не нашел…

– Не было письма, – прошептала она.