Хранитель Силы

– Но если вы все знаете, почему до сих пор существует этот Интернационал? – Запах жареного мяса, доносящийся с кухни, разливался по всей квартире. – Вам известно, кто кого убил, как и за что, но преступники на свободе. Это что, позиция? Производственная необходимость? Из меня будут выматывать кишки – все равно никого не возьмете? Даже если увидите их на руке, как веревку?

– Не кипятись, Хортов. Придет время – все узнаешь. – В голосе Грифа послышалась насмешка. – Это хорошо, что ты не засветился после покушения. Придется тебя спрятать недели на две. В покое они тебя не оставят.

– Спасибо, утешили!

– Чем богаты!..

– А что я такого сделал? За что они на меня? Публикация материала?

– Ты затронул то, что плебеям трогать не полагается. Плебеям, с их точки зрения. Веймарские акции для них более символ, чем ценности. Для тебя это история, человеческие судьбы, ты профанируешь идею и потому им мешаешь. Для Интернационала такие бумаги – рычаг управления Германией, угроза полной экономической зависимости, а значит, и политической власти. Но тайной власти, Хортов. Там задача совершенно иная, непривычная для нашего сознания, порой необъяснимая. Акции предъявят канцлеру при встрече один на один, и никто никогда не узнает, с чего это вдруг немецкая политика так резко поменяла курс и совершает непредсказуемые действия в отношении определенных государств. России в том числе. Не за миллиарды долларов ведется борьба – за влияние на этносы, способные к самовозрождению, на воинственные государства. Не мытьем так катаньем они попытаются смирить дух немцев, сделать его управляемым.

– То есть Интернационал – высшая каста? Если мы профаны и быдло?

– Ничего подобного. Это рабы, возомнившие себя властителями мира. И имя им – кощеи! Ты же изучал в училище марксистско-ленинскую теорию?.. Теперь их всех надо ввести в заблуждение и подержать в напряжении. Пусть начнут высовываться, искать, а мы поглядим, что за люди и чьи они. Короче, ты уходишь в подполье, но продолжаешь исполнять свой урок.

– Какой урок? Искать акции?

– А что искать? Ты нашел Пронского и установил с ним контакт. Пока этого достаточно. Сегодня нужно выявить всех, кто занимается этой проблемой. Интернационал, как всегда, работает чужими руками, в данном случае германскими. И потому на нелегальном положении ты будешь жить в Германии.

– Ничего себе подполье! Нет уж, я лучше останусь здесь. Кто будет меня искать в доме полковника ФСБ?

– Тебе здесь нельзя оставаться более чем на четыре часа. – Гриф взял будильник с подоконника, завел и установил время. – Уйдешь, как зазвенит.

– Интересно, а что может случиться?

– Уже случилось, – щелкнул клювом Гриф. – Кужелев тебя предал. Но ты его должен понять и простить. Потом он опомнится…

– Этого не может быть! – Хортов вскочил. – Мы с ним разошлись во взглядах, но это ничего не значит…

– Хорошо, еще раз проверишь, – мгновенно согласился тот. – Если тебя еще не убедило чудесное излечение. Как рана-то? Не болит?

Андрей машинально пошевелил рукой. Гость заметил и ухмыльнулся:

– Подожди Кужелева, четыре часа не срок… А потом поедешь в Германию. У тебя там есть законная жена, верно? Она же звонит и просит приехать. Это лучше, чем лишиться живота. – Гриф достал из кармана зарубежный дипломатический паспорт. – Со своим тебе никак нельзя. Возьми этот. Деньги лежат внутри. Прилетишь в Берлин, спрячешь его понадежнее, чтоб и Барбара не видела. Присмотри за ней, увидишь много интересного. Тебя же смутила ее резкая перемена?

– То есть она каким-то образом причастна…

– Самым прямым образом, – перебил Гриф. – Так что особенно не расслабляйся под боком своей законной жены.

Кужелев приехал спустя двадцать минут после того, как ушли гости, и что Хортов успел заметить, был в непривычном задумчивом состоянии: объявление его предателем прочно засело в голове, и теперь Хортов автоматически следил за каждым шагом полковника.

– Я на пять минут, – сказал он на пороге. – За–ехал попутно…

До его звонка в дверь Андрей едва успел убрать со стола, вымыть посуду и проверить, не осталось ли каких следов. Единственное, о чем он забыл, – о ране под мышкой и, видимо, слишком вольно держал левую руку, что сразу же бросилось в глаза полковнику.

– Как у тебя там? – спросил подозрительно. – Не дергает?

– А почему должно дергать? – тупо спросил Андрей.

– Если заражение, в ране начинаются спазматиче–ские боли… Давай-ка я сделаю перевязку. Хирург приедет только вечером.

– Обойдусь, – отмахнулся он. – Рассказывай, что творится в мире, пока я отсутствую.

На счастье Хортова, стерильного бинта и спирта в квартире не оказалось, поэтому Кужелев на время не то чтобы успокоился, а отложил перевязку.

– Ладно, три часа потерпишь…

– Ну, не тяни, рассказывай!

– Дама с собачкой рано поутру вышла гулять, – отрешенно проговорил полковник. – И наткнулась на труп у стены твоего дома. Убит выстрелом в затылок.

– Я не стрелял в него! Дал башкой о стену, и все.