Хранитель сокровищ

Эш тяжело опустился на край стола. Он устал. Чертовски устал. Устал запоминать бесконечные дурацкие правила, на которых держался свет. Устал рыться в своей памяти и отыскивать там ответы на терзавшие его вопросы. Он устал быть другим человеком. Ему ужасно хотелось сейчас оказаться рядом с Бет. Он хотел вцепиться в эту женщину, как в спасательный круг. Она была ему необходима. Разум Эша советовал бежать и как можно скорее, пока у него осталась хоть капля достоинства. И все же он не мог этого сделать. Впервые в жизни собственная участь тесно переплеталась с судьбами других людей. Они возлагали на него большие надежды. Казалось, его преследовали даже призраки праотцов, изображенных на портретах. Он не мог забыть ни о мальчике, который когда-то играл в этих стенах, ни о женщине, подарившей ему свою невинность и любовь. Удастся ли ему хоть когда-нибудь назвать Четсвик своим домом?

— Обещай мне, — умоляюще произнесла Джулиана, судорожно вцепившись в руку дочери. — Ты должна мне пообещать.

Ощущая, как начинают охватывать тревожные опасения за мать, Элизабет постаралась не давать, волю этим чувствам. Она ободряюще улыбнулась Джулиане:

— Обещаю.

Джулиана отпустила руку дочери, которую крепко сжимала в своих ладонях.

— Спасибо. Ты меня успокоила. А теперь я должна переодеться к чаю. Уже вечереет. Скоро начнут собираться гости.

Солнце за весь день так и не пробилось из-за серых туч. Элизабет, поплотнее закуталась в кашемировую шаль, пытаясь немного согреть озябшее тело.

Поднявшись со скамьи, где они сидели, Джулиана спросила:

— Ты идешь?

— Я уже переоделась, — рассеянно ответила Элизабет.

Джулиана нерешительно посмотрела на дочь, которая нервно перебирала складки светлого костюма для верховой езды.

— Ты пойдешь пить чай? — повторила вопрос Джулиана.

— Я посижу здесь еще немного и приду, — отозвалась она.

— Что ж, увидимся позже.

Элизабет осталась сидеть на скамье около фонтана. Она проводила взглядом мать, которая, подобрав юбки, спешила к дому, и теперь не отводила глаз от серебристых струек воды из горла морских коньков. Элизабет оказалась в тупике. Разговор с матерью был большой ошибкой. Она догадывалась, что Джулиана никогда не примет предложение Эша, но хотела быть уверенной в этом.

Мать плакала, умоляла не оставлять ее одну в Четсвике. Предчувствия Элизабет оправдались и теперь тяжелым камнем легли на сердце.

— У тебя такой вид, словно твоего лучшего друга унесло в океан.

От неожиданности Элизабет вздрогнула. В нескольких шагах от нее стоял Дуайт, его красивое лицо было чем-то озабочено.

— Что ты здесь делаешь? — спросила леди. Дуайт приблизился к ней своей изящной походкой.

— Разве можно так приветствовать одного из наиболее пылких твоих поклонников? — укоризненно ответил он.

Элизабет с трудом улыбнулась.

— Я не сказала, что не рада тебя видеть, — ответила она извиняющимся тоном. — Просто удивлена.

Не дожидаясь приглашения, Дуайт присел на скамью рядом с ней.

— Надеюсь, твое мрачное настроение не связано с сегодняшним визитом моего отца к вам? — с надеждой в голосе спросил молодой человек.

— Твой отец был здесь? — насторожилась Элизабет.

— Он и Энджелстоун немного повздорили, — отозвался Дуайт. — Никогда еще не видел таким отца. Он возвратился от вас, просто взбешенным. — Дуайт погладил рукой, куст с цветами. — Отец так просто не откажется от титула. Боюсь, он не успокоится до тех пор, пока не найдет способ избавиться от соперника.

Элизабет встревоженно взглянула на Дуайта:

— А что он может с ним сделать? Тот покачал головой:

— Отец давно начал распускать нелестные слухи о внуке Марлоу, — ответил тот. — В Лондоне, наверное, не осталось ни одного дома, в котором бы не знали, что Энджелстоун вырос среди индейцев. Некоторые аристократы уже стали называть его «Лордом Сэвиджем»[1]

— Лордом Сэвиджем? — ужаснулась Элизабет.

— Довольно колоритное имя, не так ли? — с усмешкой спросил собеседник.

«Теперь прозвище станет еще одной причиной, по которой Эш будет чувствовать себя чужим в своем же собственном доме», — с горечью подумала Элизабет.

— Надеюсь, никто не будет так называть, его открыто, — сказала она.

Голубые глаза Дуайта блеснули озорством:

— Боишься, как бы он не снял с кого-нибудь скальп?

— Совсем не смешно! — сердито воскликнула Элизабет. — Твоему кузену предстоит решить сложнейшую задачу, — достойно предстать перед светом и быть им признанным.

— Свет с нетерпением ждет этой минуты, — продолжал насмехаться Дуайт. — Все хотят хоть одним глазком взглянуть на лорда Сэвиджа, маркиза, воспитанного кровожадными дикарями.

— Но Пейтон — не дикарь, не шут или какой-нибудь карлик, и нечего пялиться на него и показывать пальцем! — с достоинством парировала Элизабет.

— Разве? — насмешливо вскинул брови Дуайт.

— Да, — твердо сказала она и наградила собеседника сердитым взглядом.

Дуайт сорвал с куста, росшего рядом со скамьей, листочек и, подумав немного, сказал:

— Ну, хорошо, я тоже так не считаю. Но ты должна согласиться, что такие события случаются не каждый день.