Хранитель сокровищ

Она посмотрела ему в глаза, и безжалостный ледяной взгляд заставил ее содрогнуться. Хоть она и пообещала Хейворду быть учителем Макгрегора, но так больше продолжаться не может.

— Мистер Макгрегор, мы должны с вами поговорить, — решилась Элизабет.

Тот удивленно вскинул брови.

— Вы так считаете? — переспросил он. — Да.

Чтобы он не заметил ее сильно трясущихся рук, девушка изо всех сил стиснула их вместе. В каюту сквозь приоткрытую дверь врывался свежий морской ветер. Сделав глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, она начала:

— Я понимаю — вы с самого начала были недовольны, что вашим учителем буду я. Давайте обсудим эту проблему с Марлоу, и он, уверена, вас поймет и подыщет на эту роль кого-то другого.

Хрустальный, с медной отделкой светильник источал мягкое, приглушенное сияние. Оно ложилось на темные густые волосы Эша невесомыми золотистыми лучиками. Красивые волнистые пряди прямо падали на воротник белой рубашки.

— В чем дело, леди Бет? — спросил Макгрегор. — Вы решили, что не справитесь и не сделаете из дикаря настоящего джентльмена?

От него исходила такая мощная сила, что она, словно пламя, поглощала вокруг себя пространство, отбирая у девушки кислород. Она чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег.

— Я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь смог заставить вас сделаться тем, кем вы не хотите быть, — ответила девушка.

— Думаю, вы правы, — кивнул он.

— Я понимаю — у вас нет никакого желания учиться вести себя так, как подобает хорошему английскому джентльмену.

— Человеком делают не изысканные манеры, — язвительно заметил Эш.

— Да, — согласилась девушка. — Но именно хорошие манеры и отличают цивилизованного человека от дикаря.

Прищуренные глаза Эша мрачно посмотрели на Элизабет.

— Вы хотите сказать, что я нисколько не лучше какого-нибудь животного?

О Боже, опять этот человек ощетинился! Опять он лишил ее самообладания.

— Я вовсе не хотела сказать, что вы — дикий зверь, — ответила Элизабет, начиная горячиться. — Хотя порой ваше поведение и напоминает некоторых существ из зоопарка.

— Правда? — холодно уточнил Эш.

— Да. В частности, мне приходит на ум одно животное, на морде которого, красуются страшные клыки.

— Послушайте, леди, — нетерпеливо перебил Эш, — я не обещал, что буду приходить в восторг от ваших чертовых уроков.

Элизабет покоробила его грубость:

— Вы могли бы и не выражаться. Эш откинулся на спинку кресла.

— Вот уж никогда бы не подумал, что вы из тех, кто бросает дело, не доведя его до конца, — мрачно заметил он.

— А я не говорю, что бросаю начатое мною дело, — раздраженно возразила девушка. — Просто я подумала, что в обществе другого человека вы будете чувствовать себя более комфортно.

— Сомневаюсь, — отозвался Эш. — Я уже свыкся с вашей волевой и энергичной натурой и не хотел бы привыкать к кому-то еще.

— А я сомневаюсь, что нам удастся найти учителя, который спокойно относился бы к вашей свирепой манере себя вести.

Макгрегор положил руки на стол и подался к Элизабет.

— Вас, по-моему, я никогда не пугал, — усмехнулся он.

Ах, как он ошибался! Она боялась его куда больше, чем могла себе в этом признаться. Ее пугала горячая волна, которая накатывала всякий раз, когда он был рядом. А еще, с большим ужасом отмечала она, с каждым днем все больше и больше ее к нему тянуло.

— Нет, вы меня нисколько не путаете, — ответила Элизабет, стараясь казаться спокойной.

Эш вопросительно посмотрел ей в глаза, пытаясь найти правду, которую она хотела скрыть.

— Ну что ж, по-моему, это все решает. И на протяжении шести месяцев мы будем связаны с вами одной веревочкой.

«Будем связаны одной веревочкой» — это было не совсем то, что ей хотелось услышать.

— Похоже на то, — согласилась она. Поднявшись с кресла, Макгрегор лениво расправил широкие плечи, отчего белая рубашка туго натянулась на груди.

— Прошу извинить, но перед сном я хотел бы взглянуть на лошадей, — коротко обронил он.

Не оглядываясь на Элизабет, он вышел на палубу. Девушка смотрела ему вслед, пока он не скрылся в темноте. На сердце тяжелым камнем легла обида. Не в силах пошевелиться, она долго еще сидела, глядя перед собой. В таком состоянии ее и застал Хейворд, появившийся, через несколько минут.

— А где Пейтон? — спросил он, подходя к Элизабет.

— Пошел взглянуть на лошадей, — грустно отозвалась она.

Подойдя к шахматному столику, герцог внимательно окинул игровую доску.

— Похоже, и тебя, моя девочка, он разнес в пух и перья, — заметил он.

Задумчиво посмотрев на несколько оставшихся у нее пешек, она с горечью подумала, что этот человек разнес ее в пух и перья еще в тот день, когда она впервые его увидела.

— Ваш внук прекрасно играет в шахматы.

— Он вообще становится просто великолепным! Правда? — с улыбкой спросил Хейворд. — От того грубого молодого человека, которого мы увидели несколько дней назад, не осталось и следа. Спустя еще две-три недели мы и вовсе доведем его до совершенства, и никто в свете не сможет бросить на него косой взгляд.

— Похоже, он прекрасно адаптировался к нашей жизни, — поддержала опекуна Элизабет.

— Но сама ты, как мне кажется, так не думаешь, — осторожно обронил Хейворд.