Хранитель сокровищ

Эш провел щеткой по лоснящимся бокам жеребца. Он сделал это, чтобы занять свои руки. Жеребец не нуждался в чистке: конюхи превосходно за ним ухаживали.

— Вместо того, чтобы заботиться о прекрасных арабских кобылах, фермер позволил жеребцу гулять среди мустангов-кобыл. Одна из них и оказалась матерью Уинда Дансера.

— Я заметил, что он не кастрирован. Вы хотите оставить его на племя? Или вам просто нравится ощущать под собой горячего коня?

— И то, и другое, — улыбнулся Эш.

Хейворд кивнул, и его синие глаза наполнились гордостью. Чувствуя неловкость от теплоты, исходящей от этого человека, Эш поспешно отвел взгляд. Нежность и теплота, должны по праву принадлежать вовсе не ему. Или все-таки ему? В последние дни память строила ему всяческие козни. Разный пустяк, например, шахматная фигурка, начинал казаться ужасно знакомым. Бывали моменты, когда он верил, что уже слышал когда-то давно голос Хейворда.

Временами ему казалось, что он плывет по волнам памяти.

— Держу пари, что у Джулианы есть парочка кобыл, которых она с удовольствием случила бы с этим великолепным жеребцом, — как бы, между прочим, обмолвился герцог.

— Джулиана? — удивленно спросил Эш.

— Это мать Элизабет, — объяснил Хейворд. — У нее в конюшне много превосходных арабских скакунов.

— Я думал, что родителей Элизабет нет в живых, — растерянно произнес Эш.

— Ее отец умер, когда ей было десять лет, — ответил Хейворд, глядя на Эша, словно играл с ним в шахматы и не знал, какой ход сделать дальше. — Мне показалось, что она говорила вам об этом.

— Нет, — признался Эш. — Но и не удивительно: нас едва ли можно назвать друзьями.

— Да, я заметил, что, как только вы оба оказываетесь в одной комнате, между вами словно холодок пробегает.

«Жаль, что холодок не пробегает по телу, когда рядом оказывается Элизабет», — пожалел он мысленно.

Избегая взгляда старика, Эш старательно водил щеткой по спине жеребца. Он не хотел, чтобы Хейворд заметил на его лице смятение. Да, эта женщина и в самом деле превратила его в туго натянутую тетиву. Он проклинал тот день, когда ее увидел, но уже в следующее мгновение представлял ее в своих объятиях.

— Но как вы можете быть опекуном леди при живой матери? — удивился Эш.

— Дело в том, что Джулиана… — начал старик, но после короткой заминки попытался уйти от прямого ответа: — Боюсь, что Джулиане не под силу задача воспитания дочери.

Эш, уловив в голосе старика нотки боли и видя озабоченное лицо герцога, осторожно спросил:

— Она больна?

— Да, но не тем, чем вы могли подумать. — Хейворд, не глядя на него, задумчиво вглядывался в темноту, словно в те далекие годы. — Джулиана и Элизабет стали с нами жить после того, как отец и ее братья погибли во время пожара в левом крыле их дома.

Глядя на гладкую серую спину Уинда Дансера, Эш думал, как многое он хотел бы знать о женщине, преследовавшей его в мечтах и днем, и ночью. И все-таки он боялся подробностей.

Сегодня вечером ему пришлось призвать на помощь свою волю, чтобы не заключить ее в объятия. Когда же она заговорила о новом учителе для него, ему захотелось схватить ее за плечи и целовать нежные губы до тех пор, пока такие мысли не покинут прелестную головку. И это было бы только началом того, чего он хотел.

— А сколько у нее было братьев? — спросил Эш.

— Трое, — ответил старик. — Самому старшему было восемь. Александр, отец Элизабет, успел вывести из горящего дома Джулиану, Элизабет и самого младшего из братьев. Потом он вернулся за остальными. — Хейворд помолчал. — Но ни ему, ни двум мальчикам спастись не удалось. Спустя два дня умер от отравления легких Филипп, младший сын.

Эш запустил руку в теплую холку жеребца и, поглаживая жесткий конский волос, невольно задумался о бедной маленькой девочке, лишившейся на этом свете почти всех. Похоже, у него с леди Бет гораздо больше общего, чем ему казалось.

— Элизабет и Джулиана сильно пострадали от дыма, — продолжил грустные воспоминания герцог. — Мы с вашей бабушкой поначалу даже боялись, что их легкие тоже окажутся отравленными. Потребовались время и масса забот, чтобы в конце концов, болезнь победить. Боюсь только, что раны Джулианы никто уже не излечит. Она никогда не станет такой, как прежде. Когда вы ее увидите, вы все поймете.

— Наверное, и для леди Бет эта трагедия не прошла бесследно, — осторожно заметил Эш.

— Да, — согласился Хейворд. — Несчастье украло у моей девочки юность. С того дня она не играла в те игры, которыми балуются маленькие дети. Она всегда была озабочена уходом за матерью. За мной и герцогиней, она так же рьяно ухаживает. Эта девушка невероятно преданна. Она готова на все, чтобы сделать нас счастливыми. Если ей кажется, что какой-то человек может нас обидеть, она становится свирепой, как тигрица, защищающая детеныша.

Посмотрев на старика, Эш заметил в его глазах задумчивость, словно тот оценивал каждый ход противника. Он догадался, что Тревелиан не случайно поведал ему эту историю.

— Если я правильно вас понял, вам хотелось бы видеть меня и леди Бет друзьями, — сказал Эш.