Хранитель солнца

Надежда же взяла с нее слово, что Лидия не станет трепаться по знакомым, что она, Надежда, вечно вляпывается во всякие криминальные истории. Не дай Бог, дойдет до мужа, а с мужем у нее уже были из-за этого трения.

Они условились встретиться через три часа на остановке автобуса, что идет в сторону той самой дачи, где прячется Михаил. Разумеется, никакой автобус до Окуневки не ходит, да Надежда и не собиралась ехать на автобусе, Лидия поедет мимо и ее подберет.

Лидия опоздала всего на десять минут, так что Надежда и не успела забеспокоиться.

– Это что такое? – удивилась Лидия, увидев тяжелую сумку. – Ты что – ночевать там собираешься?

– Это еда, – ответила Надежда лаконично, не вдаваясь в детали и подробности.

Но не тут-то было.

– Что – целая сумка еды? – Лидия прищурилась.

– Еще белье чистое, как без него, носки шерстяные, зубная щетка, мыло и паста, – спокойно перечислила Надежда. – Белье, конечно, старенькое, которое муж уже не носит, но честное слово, чистое. Курицу жареную готовую купила, уж извини, овощи, конечно, потушила, сладкий пирог – вообще очень быстро: тесто песочное в морозилке давно лежало, разморозила его быстренько, варенье мамино черносмородиновое – и готово…

– Еще и пирог ему… – фыркнула Лидия.

– А что ты думаешь? Мужик третий день сидит голодный, так он от голода на стенку полезет. Или в погреб. Хорошо еще, что не сломал себе ничего.

На самом деле Надежда вовсе не была такой альтруисткой. Она просто очень хорошо помнила советы своей московской тетки, которая утверждала, что если хочешь от мужчины чего-то добиться, то прежде всего следует его хорошо накормить.

После обильной еды он будет сытый и довольный, и мысль в голове у него будет только одна: как бы вздремнуть. Тогда можно брать его тепленьким и просить, чего хочешь.

Надежда же хотела как следует Михаила расспросить, авось он что-то важное вспомнит. А не вспомнит – так и ладно, пускай хоть поест нормально.

Но все-таки была у нее надежда, что Михаил поможет ей информацией. А то обидно тащиться в такую даль зря.

Доехали они быстро, Лидия оказалась хорошим водителем, умело обошла пробки, затем выехала на платную дорогу, и машина понеслась вперед.

Навигатор снова глючил, показывал почему-то, что машина едет не по Карельскому шоссе, а по дороге в сторону… на экране появилось какое-то загадочное слово Куала-Лумпур.

– Черт знает что! – привычно высказалась Лидия.

Они остановились на той же заправке не для того, чтобы спросить дорогу, которую Лидия помнила наизусть. Надежда купила канистру воды и три больших стакана кофе. Продавец любезно предоставил ей картонный подносик.

– Нечего его баловать! – фыркнула Лидия.

– На дорогу смотри! – посоветовала Надежда.

И правильно сделала, потому что Лидия едва не прозевала поворот на Большие Ямы. Дорога тут полностью соответствовала названию поселка, и женщины молчали, чтобы ненароком не откусить языки.

– Ну вот, – сказала Лидия, увидев впереди очередной поворот, то была не дорога даже, а две колеи среди сухой прошлогодней травы. – Вон, видишь, крыша? Это как раз тот дом и есть. Одно хорошо, что Мишка его не спалил.

В этот раз дорога подсохла, и удалось доехать почти до покосившегося забора. Дамы подхватили сумки и пошли к дому. Никто не встречал их на крыльце. По дороге Надежда с любопытством вертела головой, пытаясь рассмотреть занятные фигуры во дворе.

Человек, создавший такое, явно обладал воображением и талантом. Еще он разбирался в технике, это Надежда поняла, увидев, как хитро соединены все детали. Водопроводный кран – с огнетушителем, велосипедное колесо – с обрезком трубы, дверной замок – с бачком от унитаза.

Дверь была не заперта, и Лидия крикнула, войдя:

– Михаил, ты где?

Никто не отозвался, и на лице у нее появилось беспокойство. Наткнувшись на внимательный взгляд Надежды, она постаралась это беспокойство скрыть, но не получилось.

Она бросила сумку на пол, отчего там что-то звякнуло, и устремилась в комнату.

Надежда задержалась, потому что ей очень не понравилось звяканье из сумки. Так и есть: банка с солеными огурцами, которые она прихватила с собой, не разбилась, но крышка почему-то соскочила, и рассол вылился в сумку.

Мать ее солила огурцы на даче ведрами, так что за зиму не успевали их съесть, и Надежда раздавала банки всем знакомым.

Михаила она узнала сразу, не больно-то изменился. Он лежал на старом продавленном диване, с самым несчастным выражением на лице. Глаза его смотрели в потолок, словно пытались прочитать там совет, что же ему теперь делать.

Услышав скрип двери, он осторожно повернул голову.

– А, Лида… ты все-таки приехала…

Он замолчал, и Надежда без труда поняла продолжение: дескать, если бы еще попозже притащилась, то вполне могла застать его хладный труп.

Лидия или не поняла его мысль или предпочла не услышать жалобной интонации. Она подошла к бывшему мужу, и резкая отповедь застыла у нее на губах. Вид он имел совершенно несчастный, не мытый и небритый, пахло от него потом – еще бы, два дня не мылся и не менял одежду, да он даже на диване лежал в ботинках.