Хранители Беловодья. Ожившая легенда

Так и жили они врачеванием. Молва ходила о них по всем округам. Чуть только кто ногу сломает или на охоте ранение от зверя получит, сразу ехали к Соколовским. Да и с другими недугами приезжали. Всех лечили они. Тем и жили.

В октябре моему деду Всеволоду исполнилось пять годиков. Немцы захватили эти земли так стремительно, что эвакуироваться никто не успел. А партизанских отрядов в тех местах не было, потому что и немцев, считай там не было. Так немного полицаев и гауляйтеров, которые занимали руководящие посты на этих землях. А на местах чаще брали кого-то из местных, кто готов был им служить.

И вот однажды тёмной, дождливой, холодной ночью подъехала разбитая телега, в которой привезли раненого офицера. Его звали Фридрих. Он и два товарища решили поохотиться в местных лесах на кабана. Но что-то пошло не так. Кабан, которому прочили роль жертвы, так совсем не считал. И задал трёпку горе-охотникам. В итоге, лейтенант Фридрих получил несколько колотых ранений. Кабан вырвал ему из ноги кусок мяса и зацепил бедренную артерию. Когда его внесли в дом местного лекаря, он уже потерял много крови и практически не имел шансов выжить.

Отказ в лечении не принимался. Под угрозой расправы Евгений и Софья взялись за спасение человека. Они использовали свои особые снадобья и чары. Спустя несколько часов напряжённой работы, выжатые словно лимон в студенческом общежитии, они отправили спасённого офицера вместе с товарищами в их штаб, где врачи могли бы наблюдать его далее.

Прошла всего неделя и Евгений с Софьей увидели у ворот своего двора того самого лейтенанта. Фридрих вернулся отблагодарить и не один. С ним пришёл целый отряд автоматчиков. Прадед сразу заподозрил опасность и спрятал сына Всеволода в погребе. Полугодовалая дочь Маришка лежала в яслях. Спрятать её было некуда.

В дом вошёл Фридрих и ещё один офицер, с татуировкой из непонятных символов на шее, шедшей от левого уха вниз. Именно он и взял слово.

– Приветствую вас, добрые жители славной деревни! Мой друг, – офицер кивнул в сторону мнущегося у порога Фридриха, – рассказал мне историю своего чудесного исцеления. И мне очень захотелось познакомиться с такими выдающимися мастерами врачебного дела.

Мои прадед с женой крепко обняли друг друга и вжались в стену.

– Мы рады, что гер Фридрих себя хорошо чувствует, и что смогли ему помочь, – трясущимися губами произнёс Евгений.

– И мы хотели бы вас отблагодарить, – его глаза сверкнули злобной ухмылкой, – вас, господин Евгений, желает видеть в своём госпитале в Берлине гер Ульрих. К вашей супруге он не проявил интерес, поэтому за ней присмотрит, господин Фридрих.

Широкая улыбка растянулась на лице неизвестного офицера.

– Нет, прошу вас! – взревела Софья, кинувшись в ноги обидчику, – умоляю, лейтенант.

– Потребность Великой Германии превыше наших желаний! – надменно произнёс он.

Евгений долго смотрел в пол пустым одноглазым взглядом, силясь найти выход, но не мог. В отчаянии он бросился на улыбающегося офицера, пустив в него огненный заряд. Но тот даже не повёл глазом. Лишь щитом отбросил угрозу в угол, где был обеденный стол. Скатерть сразу принялась и пламя полыхнуло с новой силой.

Офицер с татуировкой оказался чародеем. Он двумя плетями из молний обхватил шеи Евгения и Софьи и злобно прошипел:

– Значит, правду в народе говорят, что талант ты имееш-шь НЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ… Что ж, тем хуже для тебя.

Он рванул на себя плетью правой руки удерживаемую женщину. Она подлетела к его ногам и упала. В глазах офицера исчезли зрачки. Он поднял за шиворот свою жертву, подтянул её голову к своей и словно вдохнул в себя её жизнь, будто выпил. Тело Софьи моментально обмякло и мешком упало на пол.

Муж всё это время бился в истерике, гневно кричал, угрожал достать его на этом и на том свете. Все попытки прорваться ближе к мерзавцу упирались в невидимую стену. Белоглазый вновь улыбнулся, подтянул за шею Евгения и поднял вверх. Тот хрипел из последних сил.

– Ты, наверное, думаешь, что я отправлю тебя на тот свет, в след за любимой? Но у меня для тебя есть более интересное будущее, – громко рассмеялся офицер.

Огонь уже перекинулся на стену и поднимался к крыше. В этот момент чародей расстегнул ворот на своём кителе и продемонстрировал кулон на шее с большим чёрным камнем, внутри которого снежным вихрем кружил торнадо. Он зашептал на странном и непонятном языке, потом прикоснулся большим пальцем ко лбу прадеда и вывел на нём какой-то знак. Тело прадеда затряслось в предсмертных конвульсиях, а изо рта появился белый дымок, словно пар из носика вскипевшего чайника. Этот пар завертелся небольшим торнадо и полетел в сторону кулона, где и испарился. Уронив ещё одну обмякнувшую жертву на пол, колдун принял свой обычный облик и застегнул воротник.

– На выход. Представление окончилось…

И два офицера вышли из охваченного пожаром и надрывным детским плачем дома. А мой дед, Всеволод, сидевший всё это время в подполье, молчавший от страха, вылез осторожно из погреба за домом у колодца и махнул в лес, который прямо за забором и начинался.»