Хранители. Сихиртя

— Дедушка устал, пусть поспит немного.

Сергей кивнул, и они вместе с Иваном потихоньку вышли из чума.

В катере горел свет, оттуда доносился смех и громкий разговор. Дмитрий и Павел уже вернулись с рыбалки и вместе с Костей теперь сидели в «Мячике».

— Сто процентов коньяк пьют! — сразу догадался Сергей. — Пошли-ка, надо тоже поучаствовать в этом замечательном мероприятии!

Подойдя ближе, они увидели выглянувшую в окно Костину физиономию.

— Запрыгивайте скорее, не напускайте мошкару!

В салоне играла задорная музыка, на разложенном столе действительно стояла бутылка коньяка, одноразовая посуда и открытые консервы.

— А мы не стали вам мешать общаться и организовали пока тут вечеринку, — объяснил раскрасневшийся от спиртного Дмитрий, ставя на стол ещё два пластиковых стаканчика.

Сделав музыку тише, Сергей пересказал остальным разговор с шаманом. Слушая историю с немецкой подводной лодкой, Костя и Дмитрий переглянулись, но обсуждать не стали.

Когда Сергей закончил рассказ, Дмитрий наполнил стаканчики и произнёс тост:

— Давайте выпьем за здоровье Кульчина Пынжи Ойковича, великого шамана, победителя всякой нечисти и просто хорошего человека!

Иван по-прежнему не пил спиртного, но поддерживал компанию, потягивая из стаканчика минеральную воду.

Через полчаса пришёл Женя, сообщил, что дедушка проснулся и велел звать всех в чум. Чтобы не беспокоить не привыкшего к такой шумной компании старика, решили позже вернуться в катер, продолжить банкет и обсудить планы на завтра.

За ужином Сергей снова задал Кульчину вопрос о его нартах в Медведь-горе. Выслушав ответ, Женя сообщил:

— Дедушка сказал, что они теперь ваши. Того, кто их там оставил, больше нет, так что они принадлежат тем, кто их нашёл.

Ошарашенные такой новостью, Сергей, Дмитрий и Костя переглянулись.

— Так не пойдёт, — возразил Сергей, отгоняя ненасытную мошкару, которой в чуме, несмотря на дымящиеся антимоскитные спирали, меньше не становилось. — Если из рода Кульчиных никого не осталось, тогда они должны принадлежать вашему ученику — Жене.

— Нет, — решительно мотнул головой Вэла, — у нашего рода есть свои священные нарты, чужих нам не надо. Взять их — значит навлечь на себя беду.

— Женя прав, — поддержал его Иван. — Вам, русским, можно их забрать, вас духи священных нарт не будут беспокоить, а ненцам или хантам могут навредить.

Сергей кивнул.

— Хорошо. Помнишь, Вань, когда мы перебирали коллекцию, которую собрали твои предки, мы говорили, что хорошо бы сделать выставку в Белоярском? Давай действительно сделаем выставку предметов священных нарт Хартагановых и Кульчиных?

— Конечно, помню. Давай. Я согласен.

— Отлично. Жень, спроси у дедушки, не будет ли он против, если вещи из его священных нарт будут находиться в музее, чтобы все люди могли их видеть. И спроси, были ли у него какие-нибудь бумаги, документы, книги.

Выслушав вопрос, шаман посмотрел на Ивана и Сергея и несколько раз кивнул. Потом что-то сказал своему помощнику. Сергей в процессе общения потихоньку научился разбирать речь старика и, уже поняв, что тот ответил, улыбнулся.

— Дедушка говорит, это хорошо, что люди будут видеть, как раньше жили ханты, — перевёл Женя. — Только он попросил оставить иттерма в пещере. Пусть духи предков останутся там. А бумаги есть, в ящике красивом лежат. Только он не знает, что в них написано. Его предки всегда бережно хранили бумаги, и он тоже, если какие попадались ему, все сохранял. Хоть и читать не умеет. На бумаге умные люди свои мысли и слова другим людям оставляют. Как можно их выбрасывать?

— Насчёт иттерма всё правильно, — поддержал Иван. — Я тоже так хочу сделать.

— А ещё он сказал, — продолжил Женя, — чтобы вы разделили между собой деньги, которые лежат в нартах. Их незачем показывать людям. И ещё каждый из вас должен обязательно выбрать себе подарок и увезти его домой. Он будет служить вам оберегом.

Поблагодарив старика за щедрые подарки, ужин закончили обсуждением будущей выставки в Белоярском.

Прибравшись и замочив в тазике до утра грязную посуду, все, включая Женю, пожелали старику доброй ночи и отправились к катеру.

К ночи похолодало. Пахло сыростью и прелой травой. Ветер стих, и воздух теперь звенел от комаров и мошкары. Август — месяц мошкары, от которой спасаться гораздо труднее, чем от больших и медлительных северных комаров. Несмотря на то, что на всех уже был не один слой репеллента, в конце пути до спасительного катера вся компания почти бежала, помогая Павлу с его костылём.

Вытравив принесённую с собой и успевшую залететь мошкару, проветрили салон и сели за стол.

— Ну что, мужики, какие планы на завтра? — спросил Костя, разливая по стаканчикам коньяк.

— Ну, поскольку наши дела здесь закончены, — стал рассуждать Сергей, — наверное, мы можем отправляться домой. Можно было бы, конечно, заняться настоящими раскопками, тут работы — непочатый край, но на это нужно время, так что отложим до лучших времён. Предлагаю до обеда свернуть нашу псевдоархеологическую деятельность, зарыть ямы, разобрать чум и ехать в Ярцанги. Там переночуем — и домой. Что скажете?

— Согласен, — кивнул Дмитрий.