Хранительница небес

– Вы уезжаете?

Хотя лучше было бы спросить: «Вы что, решили сбежать?!»

Но если Лео прав и убийство маэстро зеркал связано с Люцием, то Дюрер не должен иметь к этому отношения, не так ли? Или?..

Он был другом Люция.

Я очень медленно поворачиваюсь к Альбрехту. Мое тело напряжено, как струна, и он вздрагивает, заметив выражение моего лица.

– Вы знаете, что мое решение вернуться в Нюрнберг уже давно принято. Я больше не могу откладывать поездку, как бы мне того ни хотелось. Но, скажите, что привело вас ко мне? – Его взгляд мечется между мной и Лео.

С трудом совладав с собой, я выдыхаю:

– Нам нужно поговорить.

Дюрер жестом приглашает нас за обеденный стол. Я настолько взвинчена, что мне хочется остаться стоять на ногах, а лучше вообще пуститься в бег, но я беру себя в руки и сажусь на стул. Альбрехт приносит графин с разбавленным вином, и, пока наливает нам напиток, я пытаюсь как-то сформулировать свои слова.

– Я сегодня гуляла по городу и наткнулась на Джорджоне и Тициана, которые сейчас украшают фасад Палаццо Соранцо в Сан-Пауло. – Я внимательно смотрю на реакцию Дюрера, но он не отводит взгляд.

– Насколько я знаю, Джорджоне работает над многими фасадами в городе.

Я киваю.

– Они пригласили меня подняться на площадку, чтобы показать свою работу, и на одном из рисунков… И… наверное стоит немного сократить рассказ. Я надеюсь, вы сможете мне помочь. – Мне кажется, или Альбрехт вдруг расслабляется? Словно чего-то выжидает… – Молодой Тициан сейчас пытается воссоздать легенду о небесной девушке.

Напряженно затаив дыхание, я наблюдаю за Дюрером, но тот спокойно отвечает на мой взгляд. Лео рядом со мной ерзает на стуле, пытаясь удержать себя в руках. Вероятно, он еще меньше Дюрера понимает, к чему я вообще клоню.

– Джорджоне услышал эту легенду от путешественника. Речь идет о братьях-близнецах, которые влюбляются в одну девушку, но она выбирает старшего брата. И младший клянется убить ее из мести и преследует их до самой Венеции. Влюбленные не знают, как помочь друг другу, и девушка отправляется на небо, став созвездием, где до скончания веков будет в безопасности. – Я так взбудоражена, что хлопаю ладонью по столу, чтобы придать веса своим словам. – До сих пор все это казалось случайностью. Да, есть жуткое сходство с историей Фредерика, Люция и Селесты. Ведь, в конце концов, это всего лишь легенда, да? Но потом Тициан рассказал о волшебном зеркале, с помощью которого у девушки получилось вознестись. Зеркало, окаймленное змеей, пожирающей собственный хвост, о котором упоминали и вы в легенде об Асклепии и Агниции. Поэтому я больше не верю в совпадения, маэстро Дюрер.

Лео осторожно накрывает мою руку своей, и я бросаю на него быстрый взгляд. Он выглядит крайне озадаченным, но я всем своим видом показываю, что вскоре ему все расскажу, нужно только немного подождать. Дюрер сидит неподвижно, словно окаменев, и я не понимаю, что происходит у него внутри. Более решительно, чем когда-либо, я наклоняюсь вперед.

– До сих пор все это была просто легенда, имеющая поразительно точные параллели с реальностью. Однако сегодня я узнала кое-что еще, окончательно убедившись в своей правоте. Мы вчера рассказывали вам об убийстве маэстро зеркал в Мурано, и у меня сложилось впечатление, что эта новость вас глубоко потрясла. Что вы скажете на то, что за всем этим может стоять Люций Морель?

Дюрер, кажется, вообще перестает дышать: настолько неподвижно он сидит. Но потом так резко подскакивает, опрокидывая свой стул, который с грохотом падает на пол. Через мгновение и мы с Лео поднимаемся из-за стола.

– Что вы сделали с Селестой? – негодующе спрашиваю я.

Дюрер яростно трясет головой. Его прижатые к телу руки сжимаются в кулаки.

– Альбрехт, пожалуйста! Если существует риск того, что Люций охотится за Селестой и поэтому украл секретные записи маэстро зеркал… Кто знает, может быть, он ищет способ добраться до нее?

– Я поклялся, – тяжело дыша произносит Дюрер. – Я поклялся Фредерику никогда и никому не рассказывать об этом, ни одной живой душе. Селеста в безопасности и ничего ей не грозит, я позаботился об этом.

– Люций убил человека, чтобы овладеть знаниями о зеркалах. Скажите мне, почему вы так уверены в безопасности Селесты? Потому что все указывает на то, что все как раз наоборот…

– Не говори о том, о чем и понятия не имеешь! – вякает вдруг Альбрехт, и я вздрагиваю. Лео тут же заслоняет меня собой, окидывая художника грозным взглядом.

– Уходите сейчас же! – требует Дюрер, хватаясь за голову. – Клянусь всеми святыми, уходите! Я не могу вам рассказать!

– Но… – начинаю протестовать я, шагнув к нему навстречу, но Лео хватает меня за плечо.

– Все будет хорошо, – тихо увещевает он, не выпуская Альбрехта из виду. Тот все еще тяжело дышит и, кажется, совсем потерялся в себе.