Хранительница тайн

Иногда Джимми ловил себя на том, что пытается на месте Вивьен вообразить Долл: как та наливает отцу чаю, кладя ровно столько сгущенки, сколько тот любит, или рассказывает историю, от которой старик изумленно и радостно трясет головой… но почему-то не получалось. Он стыдил себя за такие попытки. Сравнивать нельзя: это нечестно по отношению к обеим женщинам. Долли приходила бы в гости, если бы могла. Она девушка работающая, с военного завода возвращается поздно и всегда усталая, естественно, что ей хочется проводить редкие свободные вечера с друзьями.

С другой стороны, Вивьен, по-видимому, и впрямь нравилось гостить в их комнатушке. Джимми как-то имел глупость ее поблагодарить, словно за большую личную услугу, а она только посмотрела на него как на ненормального и спросила: «За что?» Он отшутился, чувствуя страшную неловкость, а потом задумался: может, все наоборот, и Вивьен только ради отца с ним и общается? Объяснение было не хуже любого другого.

Джимми по-прежнему иногда удивлялся, почему она тогда разрешила себя проводить. Почему он спросил, понятно. Так радостно снова было ее увидеть; мир будто стал светлее, когда он распахнул дверь и неожиданно оказалось, что Вивьен там, среди детей. После ее ухода Джимми поспешил следом и догнал, когда она еще поправляла шарфик. Он не ждал ответа «да», просто думал об этом всю репетицию. Ему хотелось еще немного побыть с Вивьен не потому, что так сказала Долли, а ради удовольствия продлить встречу.

– У вас есть дети, Джимми? – был первый ее вопрос; она шла медленнее обычного, видимо, все еще слабая после болезни. Джимми и раньше заметил, что сегодня Вивьен немного притихшая: хоть и смеется вместе с детьми, но в глазах не то настороженность, не то усталость. Ему стало ее жаль, хоть и непонятно, за что.

Он покачал головой.

– Нет. – И тут же покраснел, вспомнив, как расстроил ее тем же вопросом.

Впрочем, сегодня Вивьен направляла разговор.

– Но хотите, чтобы они у вас когда-нибудь были? – спросила она.

– Да.

– Один-два?

– Для начала. Потом еще шесть.

Вивьен улыбнулась.

– Я был единственным ребенком в семье, – пояснил Джимми. – Это грустно.

– А нас было четверо. Это шумно.

Джимми рассмеялся и, еще продолжая улыбаться, вдруг сообразил то, чего не понимал раньше.

– Истории, которые вы рассказывали в больнице, – спросил он, думая о фотографии, которую подарил Вивьен, – о доме на горе, о зачарованном лесе, о семье по другую сторону завесы – это ведь про ваших родных, да?

Вивьен кивнула.

Джимми не мог потом понять, что заставило его рассказать про отца. Возможно, что-то во взгляде Вивьен, когда та говорила про собственную семью. Ее истории были полны волшебства, и когда они звучали, время растворялось. Так или иначе, Джимми рассказал, и Вивьен начала задавать вопросы. Ему вспомнилось, как он впервые увидел ее с детьми, и отметил, как внимательно она их выслушивает. Когда Вивьен сказала, что хотела бы пообщаться со стариком, Джимми счел это обычной вежливой фразой, из тех, что люди произносят, когда на самом деле думают, успеют ли на вокзал к поезду. Однако при следующей встрече Вивьен повторила свои слова.

– Я кое-что ему принесла, – добавила она. – Думаю, должно понравиться.

Она и впрямь принесла небольшой гостинчик. А на следующей неделе, когда Джимми наконец согласился отвести ее к отцу, Вивьен вручила старику кусок каракатицы. «Для Финчи». Сказала, что нашла на берегу, когда они с Генри были в гостях у издателя.

– Она милая, – громко объявил отец. – Хорошенькая, чисто картинка. И добрая. Может, подождете со свадьбой до тех пор, как мы поедем на море?

– Не знаю, пап. – Джимми глянул на Вивьен – та притворялась, будто заинтересованно разглядывает фотографии на стене. – Давай просто подождем, а там видно будет.

– Слишком долго не откладывай. Мы с твоей мамой не молодеем.

– Хорошо, хорошо, пап. Я тебе первому расскажу – обещаю.

Позже, провожая Вивьен до метро, Джимми объяснил, что с его отцом, и выразил надежду, что тот ее не слишком смутил.

Вивьен удивилась.

– Вам незачем извиняться за отца, Джимми.

– Да, конечно. Просто не хотелось, чтобы вам стало неуютно.

– Совсем напротив. Так уютно мне не было уже давно.

Они немного прошли молча, потом спросила:

– А вы правда собираетесь переехать на море?

– Есть такой план. – Джимми мысленно поморщился. План. Слово вылетело само, и теперь он себя ругал. Очень неловко было излагать Вивьен ту самую программу на будущее, которая в его голове была тесно связана с затеей Долли.

– И вы собираетесь пожениться.

Джимми кивнул.

– Это замечательно! Я за вас рада. У вас хорошая девушка? Ой, что за глупый вопрос! Разумеется, хорошая.

Джимми слабо улыбнулся, надеясь, что с этой темой покончено, но Вивьен произнесла:

– Ну?

– Что «ну»?

Она рассмеялась.

– Расскажите мне о ней.

– А что вы хотите знать?

– Даже не скажу точно… что обычно рассказывают. Как вы познакомились?

Джимми вспомнил кафе в Ковентри.

– Я нес мешок муки.

– И она не сумела устоять, – поддразнила Вивьен. – Очевидно, она любит муку. А что еще? И вообще, какая она?