Хрен с Горы

Я покосился на Длинного и его помощника из местных подростков, сына одного из погибших регоев моего предшественника, выбранного за сообразительность.

– Паропе и Гитуме, можете идти отдохнуть, досчитаем собранные тонопу завтра.

Длинный и подросток-хонец несколько разочарованно посмотрели на гостя из столицы, но послушно покинули хижину, которую я выбрал в качестве рабочего кабинета.

– Рассказывай, что там на самом деле творится? – приказываю Баклану.

– Вахаку и его людей к тэми вообще не допускают, находят разные предлоги. Его сейчас Рамикуитаки под своё крыло взял. Правитель Ласунга тоже там сейчас не самый главный, но к его слову прислушиваются. Около Солнцеликой больше людей из Текока. Говорят, они служили Пилапи Великому. Потом многие взяли сторону Кивамуя. Некоторые – Кахилуу. У них много воинов, в последних сражениях они участия не принимали. Вот они все сейчас и выясняют, к какому клану будет принадлежать будущий муж юной тэми. Но пока ни один из множества союзов не собрал столько сил, чтобы победить остальных.

– Вахаку, значит, опасаются допускать к тэми. А тебя сочли не опасным для сильных мужей? – уточняю.

– Да, так, – согласился молодой вохеец.

– Хорошо. Итуру, можешь отдыхать с дороги и общаться с теми из наших товарищей, которые сейчас свободны.

Баклан мигом исчез, и я немедленно приступаю к изучению непонятной посылки от Солнцеликой и Духами Хранимой тэми Раминаганивы. Через несколько минут внимательного разглядывания не осталось никаких сомнений, что в моих руках письменное послание от юной правительницы Пеу. Причём адресовано оно однозначно мне – об этом свидетельствовало слово «Сонаваралинга» в самом начале свитка, склеенного из десятка кусков сонайского тростника. Да не просто моё имя, а в сочетании с одной из туземных форм личного обращения.

А вот с точным содержанием письма пришлось разбираться до глубокой темноты – мало того, что написание букв у моей единственной ученицы после всего нескольких месяцев обучения ещё хромало, так вдобавок наши с тэми взгляды на то, как следует писать то или иное папуасское слово, как теперь оказалось, слишком различались. Хорошо ещё, что учил её я сам, так что, отталкиваясь от встречающихся в тексте знакомых по нашим с Раминаганивой занятиям слов, удалось мало-помалу разобрать написанное.

Заканчиваю же свой труд по дешифровке при свете трёх факелов, притащенных по моему требованию Раноре. В начале письма Солнцеликой и Духами Хранимой содержалась в общем-то та же информация, которую уже успел доложить Баклан, только в восприятии перьеплащеносного ребёнка. В изложении юной тэми это всё жутко напоминало письмо «На деревню дедушке» из школьной литературы. Сначала шли жалобы на то, как к бедной правительнице Пеу не пускают её родню из Ласунга и тех, кто был с ней последний год. Потом, что она не имеет никакой власти, что решают всё всякие малознакомые взрослые, и даже родной дядька Рамикуитаки среди них на двадцатом, наверное, месте. Я без особого интереса разобрал краткие характеристики некоторых наиболее влиятельных персонажей, которые вершат сейчас судьбы Пеу.

Потом пошёл более занятный кусок, где тэми тщательно пересказывала, что обо мне говорят меж собой «сильные мужи», определяющие ныне политику страны. Если коротко резюмировать, то любовью среди элиты Пеу Сонаваралинга не пользуется, но весьма серьёзные опасения у собравшихся вокруг трона вызывает. Ну, насчёт нелюбви, я не сто рублей, или применительно к местным реалиям – связка тонопу, или вохейский боевой топор, чтобы всем нравиться. А вот что в глазах папуасских вождей ваш покорный слуга настолько опасный соперник – довольно неожиданно. Причём непонятно, хорошо или плохо такое опасливое отношение. С одной стороны, конечно, если боятся, значит, уважают. Но с другой – как бы не вздумали упреждающий удар нанести.

Дальше пошло описание идущей между «сильными мужами» борьбы и следом – перечень кандидатов в мужья Раминаганивы. В следующем предложении юная тэми заявляла, что не хочет становиться женой никого из них, с употреблением целой серии ёмких и образных эпитетов, достойных «торжественной речи», если бы эти эпитеты, коими характеризовались женихи, не состояли из сплошной брани. Дабы у адресата послания не оставалось никаких сомнений, Солнцеликая и Духами Хранимая уточняла, что её нежелание распространяется не только на официальный брак с кем-либо из вышеперечисленных претендентов на её руку и сердце, но и на любые формы сексуальных контактов с подробным перечислением того, чего повелительница острова не собирается совершать с теми, кого ей намерены сватать. Я машинально воровато огляделся, несмотря на идиотизм данного действия: мало того, что никто не мог понять, что я там разбираю, так вдобавок в языке жителей Пеу лексика, касающаяся сексуальных отношений или гениталий, не относилась к табуированной.