Христианские мыслители

ее сплоченности. Его учение оставалось нормативным на протяжении более тысячи лет, и только совсем недавно в римской католической церкви его влияние уменьшилось. Примером тому служит теория "анонимного христианства" *Карла Ранера. ЕВСЕВИИ КЕСАРИИСКИИ отец истории церкви Евсевий родился в начале шестидесятых годов третьего столетия в Палестине. Он учился и работал у Памфила, хранителя библиотеки *0ригена в Кесарии, который принял мученическую смерть в 309/310 гг. Из благодарности к своему учителю Евсевий взял его имя и стал называться Евсевием-Памфилом, словно он был его сыном или рабом. Оба, и Памфил и Евсевий, были страстными поклонниками Оригена и выступали в его защиту. Евсевий был прежде всего ученым, но в 313/314 гг. он стал епископом в Кесарии, где и умер в 339/340 гг. Евсевия помнят в основном как историка, как отца церковной истории. Он является автором "Летописи" мировой истории, а также исторической работы "О палестинских мучениках" (времена Великого гонения (303-313 гг.), но его крупнейшим трудом была "Церковная история", в которой прослеживается развитие церкви с древнейших времен до 324 года, когда Константин стал единым императором Запада и Востока. Его труд обладает огромным значением, т. к. содержит упоминания о многих документах, не дошедших до наших дней. История ранней церкви без Евсевия - то

же, что и история апостольской церкви без Деяний Апостолов. Евсевий видел руку провидения в жизни церкви: и в смерти гонимых христиан, и в триумфе самого христианства. Евсевию принадлежит также сочинение "Жизнь Константина" и две другие менее объемные работы, посвященные императору Константину. Он горячо поддерживал императора. Для Евсевия обращение Константина в христианство и основание христианской империи было закономерным и естественным этапом в развитии христианства. Он не имел и тени сомнения по поводу объединения империи и христианства. Евсевий очень верил в монархию и особенно восторженно воспринимал Константина - как императора-христианина, посланника Бога на Земле. Евсевия обвиняли в "крещении" восточной концепции совершенного "божественного" монарха. Восточно-византийские христианские монархи были счастливы принять такое признание их статуса. [Слово], Спаситель всей вселенной, правит небесами и землей и царством небесным по воле Отца. Подобно этому наш император, которого Он любит, ведет своих земных подданных к единородному Слову и Спасителю и заставляет их соответствовать подданным Его царства. Предсущее Слово, хранитель всего, дает Своим ученикам семена истинной мудрости и спасение. Оно освещает их и дарует знание царства Своего Отца. Наш император, Его друг, действует как истолкователь Слова Божьего и призывает всю человеческую расу к познанию Бога. Он открыто про

возглашает законы правды и благочестия и объявляет их во весь голос всем живущим на Земле... Свой разум он черпает из великого источника всех разумов. Он мудр, добр и справедлив благодаря содружеству с совершенной Мудростью, Добром и Праведностью. Он добродетелен, ибо следует примеру совершенной добродетели, отважен, ибо имеет небесную силу. "Похвала Константину" 2.2.4; 5:1 Евсевий является также автором целого ряда апологетических, библейских и догматических сочинений. Но в качестве теолога он не достиг тех же высот, что и историк. Он поддерживал еретика Ария, и в начале 325 года был временно отлучен от церкви на Соборе в Антиохии. Позже, в том же году, на великом *Никейском соборе он получил возможность реабилитироваться, но ценой подписания Никейского символа веры, что он смог сделать только с большими душевными страданиями, проявив при этом явную неискренность. До нас дошло его письмо к своей церкви в Кесарии, в котором он поспешил объяснить свои действия, чтобы не допустить распространения слухов. Евсевий оправдывает подписание символа, по-своему интерпретируя его, что очевидно лишает символ вложенною в него смысла. Но недостатки Евсевия как теолога не должны затмевать его достижения как историка. Его "Церковная история" была не просто хорошо написана, она положила основу истории ранней церкви, на которую опирались другие историки. В следующем веке Сократ Схоласт, Созомен и *Фео-