Христианский Восток и Россия. Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII века

Возобновление с XVI в. регулярных контактов Русского государства с православными центрами Христианского Востока стало отправным моментом в процессе перемещения священных реликвий в самую мощную для своего времени православную страну. Россия уже обладала реликвиями, полученными из Византии[395], однако их собирание в XVI–XVII вв. лежало в основании новых идейных и политических процессов, происходивших в Русском государстве. В это время отношение к святыням христианского мира приобрело еще большее значение для определения собственного места России в системе международных отношений в целом, особенно в Восточной, Юго-Восточной Европе и на Христианском Востоке.

К середине XVII в. Московское царство уже обладало знаменитыми христианскими реликвиями. Еще в 1589 г. в связи с учреждением патриаршества в России константинопольский патриарх Иеремия привез в Москву золотую панагию, в которой хранились кровь Христова, часть его ризы, часть тернового венца и другие святыни[396]. Позже в Москве появились чудотворное полотенце великомученика Димитрия, икона Богоматери в серебряном окладе, принадлежавшая византийской императрице Елене[397], часть Животворящего Древа Господня. В конце 40-х – начале 60-х гг. XVII в. в Россию попадают Иверская и Влахернская иконы Богоматери, глава Григория Богослова, глава Иоанна Златоуста, частица Святого Древа и многочисленные мощи других святых.

Реликвии хранились не только в Москве, но и в других русских городах. Макарий Антиохийский и его спутники были поражены посещением главного собора в Коломне. Павел Алеппский писал: «Мы прикладывались ко многим мощам святынь, помещенным у них (русских. – Н. Ч.) в золотых и серебряных ковчегах, и клали перед ними земные поклоны, как это им приличествует. Мы были изумлены их блеском… Благочестивые и блаженные цари, почтив эти Господние остатки и святые мощи оправами из серебра и золота, жертвовали их в кафедральные и архиерейские церкви и большие монастыри, что внутри крепостей, дабы они служили охраной городам. В начале каждого месяца совершают водосвятие, освящая воду мощами, и окропляют ею все церкви, город и дома для отвращения от них всяких зол. Когда постигнет их испытание или бедствие, священники выносят мощи и идут с ними крестным ходом, моля святых, коим принадлежат эти мощи, о заступлении и ходатайстве за них перед Создателем, дабы Он отвратил от них напасти. Вот наименования этих святынь: во-первых, большой позолоченный крест, осыпанный крупным жемчугом, с Честным Древом внутри, затем, в позолоченных ковчегах: золотое сияние, на коем изображен св. Георгий; внутри частица подлинных мощей его: она блестит как золото, разливая свет; тверда как камень, желтого цвета и кругом с позолотой; частица мощей Иоанна Крестителя, перст ап. Андрея, частицы мощей архидиакона Стефана, пророка Даниила, мученика Пантелеймона, муч. Артемия, св. Феодора Тирона, св. Иакова, рассеченного на уды, Евфимия Великого, Иоанна Златоуста, Прокла, Андрея Стратилата и Ефрема Сирина. Все эти мощи в позолоченной оправе, на которой написаны их имена»[398]. Автор лаконично, но исчерпывающе охарактеризовал восточнохристианские реликвии, попавшие в Россию к середине 50-х гг. XVII в. и их роль в русской духовной жизни.

В Восточно-Римской империи хождение частиц мощей святых среди христиан имело древнюю традицию. Почитание мучеников и их останков принималось и практиковалось Христовой церковью с конца II в.[399]В Византии почитание мощей приобрело особую популярность в VI в. К этому времени множество базилик обладало мощами святых. В отдельных случаях внутри храмов для поклонения мощам возводился мартирий в виде часовни. Тогда же некоторые мартирии превращались в самобытные церкви[400]. Священные реликвии часто становились достоянием частных лиц. Особенно много святынь оказалось вне храмов и императорской сокровищницы после захвата Константинополя крестоносцами, а также после его завоевания турками[401]. Они продавались и покупались, отдавались под залог. Случаи с залогом зафиксированы в архивных документах довольно редко[402]. Турки брали в заклад церковную утварь, не исключено, что и заложенная святыня находилась в драгоценном окладе. Османы не могли получить материальную выгоду от обладания мощами христианских святых, так как это противоречило религиозным традициям ислама. В грамоте вселенского патриарха Паисия, сопровождавшей привезенную в Москву главу Григория Богослова, говорилось, что некто Шабан-реиз, в чьи руки попала реликвия, искал на нее покупателя, так как считал мерзким держать главу святого у себя[403]. Турецкие власти были заинтересованы в том, чтобы святыни находились в христианской среде и способствовали притоку пожертвований в монастыри, платившие подати государству.