Христианский вызов

И все же из возможности отрицания или утверждения Бога не следует, что выбор не важен. Отрицание Бога означает безосновательное доверие реальности (если только вообще не абсолютное недоверие). Между тем утверждение Бога означает обоснованное доверие реальности. Тот, кто утверждает существование Бога, знает, почему он доверяет реальности. А посему, как мы сейчас яснее увидим, речь не может идти о пате.

г. Если атеизм живет не на основании просто нигилистического недоверия, то он основан, в конечном счете, на безосновательном доверии: отрицая Бога, человек принимает решение против предельных причины, опоры, конечной цели реальности. В агностическом атеизме утверждение реальности в конечном счете безосновательно и непоследовательно: это свободно движущееся, нигде не укорененное и поэтому парадоксальное доверие. В менее поверхностном, последовательно нигилистическом атеизме утверждение реальности вообще невозможно из?за радикального недоверия. Атеизм в любом случае не может указать никакого условия возможности неопределенной реальности, поэтому ему недостает радикальной рациональности. Он часто скрывает под рационалистическим и, тем не менее, по сути иррациональным доверием человеческому разуму.

Цена, которую атеизм платит за свое «нет», очевидна. Он уязвим ввиду окончательной необоснованности, неустойчивости, бесцельности, ввиду возможной бессмысленности, бесполезности, ничтожности реальности вообще. Атеист, если он задумается об этом, также личностно уязвим ввиду предельного одиночества, опасности и разрушения, что приводит к сомнению, страху, даже отчаянию. Все это, конечно, лишь в том случае, если атеизм действительно серьезен и не представляет собой просто интеллектуальную позу, снобистское кокетство или бездумное легкомыслие.

Для атеиста нет ответа на эти предельные и все же самые непосредственные вечные вопросы человеческой жизни, которые не вытеснить никаким запретом на вопрошание, вопросы, которые возникают не только в пограничных ситуациях, но в центре личной или общественной жизни. Следуя формулировкам Канта:

Что мы можем знать? Почему вообще существует нечто? Почему не ничего? Откуда приходит человек и куда он идет? Почему мир таков, каков он есть? Что есть предельное основание и смысл всей реальности?

Что мы должны делать? Почему мы делаем то, что мы делаем? Почему и перед кем мы, в конечном счете, ответственны? Что заслуживает совершеннейшего презрения и что — любви? Что есть смысл верности и дружбы, а также смысл страдания и вины? Что действительно важно для человека?

На что мы можем надеяться? Для чего мы существуем? Что означает все это? Что остается нам: смерть, которая в конце делает все бессмысленным? Что должно придать нам мужество для жизни и что — мужество для смерти?

Во всех этих вопросах — либо все, либо ничего. Это вопросы не только для умирающих, но для живущих. Не только для слабохарактерных и неинформированных, но как раз для информированных и активных. Не уклонение от деятельности, но побуждение к действию. Существует ли нечто, что поддерживает нас во всем этом, что никогда не позволит нам разочароваться? Нечто постоянное во всем изменении, безусловное — во всем обусловленном, абсолютное — в повсюду ощущаемой относительности? Все эти вопросы остаются в атеизме, в конечном счете, без ответа.

д. Вера в Бога живет на основании в конечном счете обоснованного доверия: в своем «да» Богу человек принимает решение в пользу предельных причины, опоры, смысла реальности. В вере в Бога «да» по отношению к реальности является обоснованным и последовательным: основополагающее доверие, укорененное в предельной глубине, в основе основ. Вера в Бога как радикальное основополагающее доверие тем самым может дать условие возможности неопределенной реальности. Тем самым она демонстрирует радикальную рациональность, которую, однако, нельзя просто смешивать с рационализмом.