Христианство в свете этнографии

С другой стороны в начале реставрации Бурбонов при расправах реакционеров с бывшими патриотами и наполеоновским офицерами бывали такие же случаи. Местные власти и дворяне в парадных одеждах, вырвав у убитого сердце, клали его на стол и плясали кругом, тыкая сердце ножами.

Все эти примеры и действия имеют явное сходство с древней кровавой мистерией умирающего бога-преступника-царя.

Этот любопытный анализ показывает, что инстинкты мифологические и обрядовые способны продолжаться и вне пределов формальной религии и переходят от религии к политике.

Можно указать заодно, что мистическое легковерие, свойственное древней толпе, вошло и в современность, в несколько измененной, светской, даже легкомысленной форме. Современная реклама имеет характер такой же необузданный, бесстыдный и неправдоподобный, как самые нелепые легенды и измышления древности.

Лечебные рекламы современности совпадают в подробностях с самовосхвалениями магов, жрецов Асклепия и просто знахарей. И не напрасно врачей до сих пор называют «жрецами Эскулапа» — Асклепия. Доныне существуют промежуточные типы. Пресловутый тибетский врач Бадмаев, имевший в Петербурге до самой революции такую прекрасную практику, был одновременно врачом и знахарем и, пожалуй, колдуном и жрецом.

Самые неправдоподобные зазывания, напечатанные в газетах, действуют неотразимо на публику. Если бы кто-нибудь напечатал такое объявление: «Воскрешаю мертвых вплоть до четвертого дня после смерти, руки возвращаю безруким и ноги безногим», снабдив объявление соответственными аттестатами и свидетельствами, к нему, несомненно, потянулись бы неутешные матери и унылые калеки. Дня через два его бы, пожалуй, арестовали, но это уж другой вопрос.

Поразительно то, что печатная реклама перешла из динамического состояния в статическое. Она напечатана черным по белому. Над ней можно остановиться и поразмыслить. Она лишена элемента нарастающих слухов и словесных преувеличений и всегда сохраняет свой первоначальный вид. Тем не менее, гипноз, производимый ею на толпу, ничуть не ослабевает. Действие печатной рекламы нарастает по принципу простого сложения, оно не имеет в себе элементов прогрессии ни арифметической, ни тем более геометрической. Но современная толпа так велика и густа, что для взаимного гипноза достаточно простого сложения.

Особенно удивительно проникновение рекламы в область материальной культуры: платья, обуви, припасов, орудий и в область экономики, банковских операций, биржевой игры, ажиотажа.

Бесчисленные примеры убеждают, что на самые грубые удочки попадаются искушенные и в общем осторожные дельцы.

Напомню прекрасный рассказ Марка Твэна о чорте, который с высоты небоскреба удил в городской толпе крючком с насаженной облигацией и вытаскивал дельцов одного за другим, потом захотел отдохнуть и пройтись по улице, но тотчас же попался на собственную удочку.

Влияние печатной рекламы тесно связано с развитием городской, машинообразной, капиталистической культуры и возрастает вместе с ним.

Глава 10. Многоликость воскресшего

В причастной трапезе смерть Христа есть однако элемент, который на низших стадиях того же праздника почти не существует или мало выдвигается вперед. Напротив того, в христианском обряде эти элементы выдвигаются вперед с особенной настойчивостью. Мы говорим о вездесущей крови и плоти христовой во время причащения. Церковная доктрина, как известно, подчеркивает, что в освященном хлебе и вине содержится именно плоть и кровь самого бога, а в плоти и крови содержится само божество. Споры об этом важнейшем вопросе христианства ведутся издавна. Вплоть до настоящего времени католическая и православная церкви признают пресуществление хлеба и вина в истинную кровь и плоть Христову. Протестантские церкви признают соприсутствие действительных тела и крови Христовой в евхаристии вместе с хлебом и вином, так что вкушающий хлеб и вино в евхаристии во всякой из этих церквей приобщается в ней действительных тела и крови Христова. Довольно трудно объяснить, чем соприсутствие отличается от пресуществления. Протестанты получают как бы раздвоение священной материи. В одном и том же существе с одной стороны хлеб и вино, а с другой стороны тело и кровь.

Принимая во внимание, что обряд причащения совершается почти повсеместно на земле в тождественное время, мы получаем таким образом вездесущее тело Христа во время причащения. Это божество, раздробленное на мелкие крохи, разбросанное в тысячах мест и все же единое.

В более древнем обряде умирающего бога этот момент вездесущности совсем не подчеркивался. Боги были вообще множественны. Сирийские села, справляя обряд Адониса, ничуть не заботились и не думали о том, один ли это общий Адонис, или у каждого села есть свой собственный.