Христианство Востока и Запада: в поисках зримого проявления единства

Противоречие между обеими точками зрения не ново. Впервые об этом дискутировали уже в дни епископа Киприана Карфагенского (ум. 258), когда он оспаривал возможность крещения за пределами его церкви. Для него было несомненно, что Господь дарует людям спасение лишь через церковь. Таким образом, он подчёркивал, что только там, где церковь, Святой Дух совершает таинства. Это убедительно выраженное Киприаном понятие о пути Божественного спасения оставалось во все времена дорогим для церкви. Но этому был протест, так как Киприан, одновременно с учением о церковности благодати Божьей, защищал точку зрения, что Церковь Христова ограничена пределами собственной местной церкви, а после серьёзной проверки существующих между определёнными христианскими группами проблем следует предавать их отлучению. Киприан считал необходимым крестить не только иудеев и язычников, которые обращались в христианство, но и всех обращавшихся из раскольнических христианских групп, которые в своих общинах уже были крещены во имя Святой Троицы. В церкви Карфагена в его время практиковали повторное крещение. Отсутствие канонического общения и общения в таинствах между теми общинами и собственной местной церковью Киприана он считал явным признаком того, что в тех общинах Дух Божий не посылает благодатных даров. Несмотря на веру в распятого и воскресшего Господа, которую отлучённые общины исповедовали точно так же, как церковь Киприана, их церковность категорически оспаривалась.

Уже тогда это встречало возражения. Римская церковь считала невозможным, что Господь оставляет без внимания людей, которые с верой в Слово Божье исполняют евангельский завет и крестятся во имя Отца и Сына и Святого Духа. В убеждении, что такое поведение не может быть безблагодатным, исключительно человеческим деянием, Римская церковь принимала обращённых, которые были крещены еретиками таким же образом, как в церкви, без повторного крещения.

Таким образом, Римская и Африканская церкви обладали каждая своим собственным пониманием того, как проявляется утрата церковного единства. Киприан считал, что совершенно исключено, чтобы Святой Дух действовал там, где разрушением единства нарушен завет Бога. И для Римской церкви требование церковного единства было священным. Тем не менее, она считала при этом, что Святой Дух готов исправить человеческие недостатки и, по крайней мере, в определённых случаях, продолжает действовать для созидания Тела Христова, если угодная Господу структура церкви утрачена из-за человеческой неспособности её сохранить.

Впоследствии старались освободить экклезиологическое представление Киприана о всеобъемлющем спасительном посредничестве церкви от слишком жёстких выводов относительно решающего в деле спасения значения канонических границ церкви. Г. Флоровский писал: «Св. Киприан был прав: таинства совершаются лишь в церкви. Но это „в“ он определяет опрометчиво и слишком узко. Не лучше было бы сделать вывод противоположного смысла: где совершаются таинства, там и церковь? Св. Киприан молчаливо исходит из предположения, что каноническая граница церкви всегда есть и ее харизматическая граница».

В Африканской церкви после смерти Киприана ситуация обострилась из-за донатистов. Они сомневались в благодатности таинств и в том случае, когда они совершались приведённым из-за грехов на суд покаяния, но не подвергнутым явно церковному отлучению священником, то есть тем, который был недостоин и, собственно, должен был быть исключён из общины. Августин, напротив, указывал им на величие Божье и делал вывод, что не имеет решающего значения, кто служит, потому что благодать дарует сам Господь. Он свободно допускает проводить церковную службу и тем священникам, которые нуждаются в покаянии, соответственно людям, с которыми определённая местная церковь не состоит в общении. Флоровский призывает принять в расчёт богословие Августина и пишет: «Первое, что привлекает внимание у Августина, это то, что он органически связывает вопрос о значении таинств с общим учением о церкви. Законность совершённых раскольниками таинств означает для Августина их продолжающую существовать связь с церковью. Он прямо говорит, что в таинствах схизматиков действует церковь (одни рождаются внутри церкви, другие — вне её) и что крещение раскольников имеет значение уже потому, что его совершает церковь. В расколах значительно то, что в них есть от церкви, что остаётся в их руках от наследия и от святости церкви и благодаря чему они ещё связаны с церковью, in quibusdam rebus nobiscum sunt».