Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III

– А что, по-твоему, совершенно недопустимо в политике?

– Ложь. Ни в каком случае нельзя опираться на ложь. Мне кажется, это главный принцип вашего правления.

– Стараюсь, – тяжело вздохнул император. – Не всегда, обращаясь к народу, можно говорить всю правду, иногда приходится недоговаривать, потому что иная правда оказывается слишком сложна и неудобоварима, из неё порою бывает легко сделать неверные выводы. А иногда правда бывает так омерзительна, что люди могут не справиться с отвращением и отшатнутся в сторону лжи. Ты можешь сказать правду, а в итоге восторжествует ложь.

– Но если ты скажешь ложь, правда в итоге никогда не восторжествует.

– Всё верно, дорогой, всё верно. Император не имеет права врать народу ни при каких обстоятельствах, но правду иногда приходится дозировать. Вот, к примеру, после победы рыцари Белого Ордена совершили немало преступлений и множество всякого непотребства. Если бы обо всех этих преступлениях и непотребствах мы громко рассказывали на каждом углу, люди решили бы, что Орден омерзителен. И это был бы ложный вывод. Орден был и остаётся самой здоровой нравственной силой нашей страны, можешь мне поверить. Орден не безгрешен, это тоже правда. Обе эти правды мы не скрывали от людей, но на преступлениях не делали акцента, старались говорить о них пореже, а вот героизм и благородство рыцарей Ордена подчёркивали всеми возможными средствами и при этом не лгали.

– А «Белые волки» на самом деле существовали?

– Если ты задал этот вопрос, значит, заподозрил императора во лжи. К сожалению, ты не ошибся. «Белые волки» существовали, а я приказал распространять информацию о том, что их никогда не было. Эта ложь не прозвучала с высоты трона, я тайно приказал её распространять, но разумеется я несу за неё полную ответственность. Эта ложь всегда будет лежать тяжким грузом на моей совести и пятном на чести. Тогда я не смог поступить иначе. Наша власть была очень слаба и нестабильна, рай земной, вопреки ожиданиям большинства, не наступил. Люди испытывали одно разочарование за другим. Доверие к Белому Ордену было обязательным условием укрепления новой власти. Если бы мы рассказали людям о «Белых волках», это был бы такой удар по репутации власти, от которого она могла бы рухнуть. Если бы белые начали рубить белых на глазах у бывших красных, гражданская война могла вспыхнуть по новой. Я не мог этого допустить. Я приказал соврать. До сих пор думаю: может быть, тогда я был неправ? Может быть, никакая правда не может повредить правлению, основанному на правде? Не знаю. Во всяком случае, от души желаю своему преемнику на троне за всё правление ни разу не соврать. Ваш путь будет куда прямее нашего, ребята. Так станьте лучше и чище нас.

– Дай Бог нам стать такими, как вы, – тихо потупясь, прошептал Северин.

– Завтра мы встретимся ещё раз, – подвёл итог заметно помрачневший император.

Глава XIII, в которой император рассказывает

о новой политической системе

Император, собрав малый совет, начал говорить очень жёстко, как будто заранее проламывая любое возможное сопротивление:

– Мы создаём два сословия: рыцарство и духовенство. Всё остальное общество не считаю нужным дробить на сословия, получились бы искусственные группы, не связанные общими интересами, либо нам пришлось бы создавать десятка два сословий, а это смешно и не нужно. Разумеется, крестьяне и ремесленники, учителя и врачи могут создавать свои гильдии, союзы, не стану вмешиваться.

– А чем эти объединения будут отличаться от сословий? – уточнил Перегрин.

– Тем, что сословия живут по сословному законодательству, а остальные – согласно законодательству общегражданскому. Сразу скажу: сословное законодательство будет более суровым, чем общегражданское. За что крестьянина оштрафуют, за то священника лишат свободы. За что ремесленника отправят на каторгу, за то рыцарю отрубят голову. Сословиям будут даны особые права, за это на них будут наложены особые обязанности. Представителям сословий можно будет то, чего нельзя никому, но им нельзя будет того, что можно всем.

– Ваше величество, – вставил Перегрин, – может быть создадим ещё одно сословие – предприниматели?

– А крестьянин, торгующий в собственной лавке, уже предприниматель, или как?

– Нет, он остаётся крестьянином. Я имею в виду тех, кто владеет предприятиями, сельхозугодиями, торговыми сетями и зарабатывает на этом много денег. Во внешнем мире этих людей называют буржуазией.

– То есть речь, попросту говоря, идёт о богачах… А ты знаешь, Перегрин, может быть. Только мелких предпринимателей сюда включать не надо. Эти бедолаги в наше время еле дышат, многие крестьяне куда богаче их. К этой, как ты её назвал, буржуазии мы будем относить предпринимателей, начиная с определённого уровня дохода. У них тоже будет своё сословное законодательство. Итак, три сословия. Первое сословие, рыцарство, есть сословие правящее.

– Значит, власть останется в руках Белого Ордена? – почему-то усмехнулся Стратоник.