Христоверы

Подружка дочери Сафроновых собралась уходить, и Анна вышла её проводить в прихожую. Девушки обнялись и расцеловались на прощание. Марина Карповна наблюдала за ними из спальни, приоткрыв дверь.

– А не засиделась ли у тебя в гостях подружка, доченька? – осторожно поинтересовалась она. – Сейчас зима, и… А как её зовут, что-то я запамятовала?

– О Господи, мама? – с укором глянула на неё Анна. – Не пешком же она домой пойдёт. За воротами уже дожидается экипаж, присланный братом.

– А зовут-то её как? – напряглась Марина Карповна. – Что-то я раньше эту девушку у нас не видела.

– Её зовут Ася, фамилия Шелестова, я уже тебе говорила, – вздохнула Анна, закатывая глаза.

– Да-да, я вспомнила, – улыбнулась Марина Карповна. – А ты не серчай, доченька, должна же я знать, с кем ты водишь дружбу.

– Всё? Узнала? – поморщилась Анна. – Тогда я пойду к себе, мама.

– Постой, не спеши, – остановила её Марина Карповна. – А кто родители у Аси?

– Я не интересовалась, – пожимая плечами, ответила Анна. – Знаю, что отец Аси большой начальник на заводе или на железной дороге. А брат… Брат служащий.

– И как давно ты знакома с этой девочкой? – спросила Марина Карповна.

– Мы вместе учились в пансионате, мама, – вздохнула Анна. – Неделю назад встретились в театре, вспомнили друг друга и подружились.

Видя, что дочь не желает больше продолжать разговор о подруге, Марина Карповна решила сменить тему.

– Завтра мы с папой пригласили в гости друзей. Присоединишься к нам?

Анна с недоумением посмотрела на мать.

– Я? Сидеть и скучать рядом с вами?

– Уверяю тебя, скучать не придётся, – заверила Марина Карповна. – В компании будет приятный молодой человек, равный тебе по возрасту.

Посмотрев на мать, Анна усмехнулась:

– Хорошо, если это вам так надо, я пойду с вами в ресторан, мама. А сейчас, с твоего позволения, я пойду к себе в комнату. Не сердись, но у меня разболелась голова.

– Что ж, ступай, – приуныв, кивнула Марина Карповна. – Только не забывай, что скоро придёт папа, и мы будем ждать тебя на ужин, доченька…

13

Утром у ворот молельного дома хлыстов остановились сани. Бросив вожжи, возница сначала помог сойти Агафье, затем Савве. Андрон открыл калитку и отошёл в сторону.

Проходя мимо, старица сухо кивнула ему, а Ржанухин, тяжело ступая, прошёл мимо, даже не взглянув в его сторону.

– Эй, Савва, почему ты не здороваешься со мной? – крикнул озадаченный Андрон. – Может быть, затаил какую-то обиду?

– Не цепляйся к нему, не в себе он, – остановившись, обернулась Агафья. – Савва и на меня не глядит и не разговаривает тоже.

– Он что, ума лишился? – удивился Андрон.

– Доктор сказал, что в депрессии он, – ответила Агафья. – Будто сам не свой, в истукана превратился.

Она достала из кармана полушубка газеты и протянула их старцу.

– На-ка вот почитай, – сказала она. – А я погляжу, в кого ты сейчас превратишься.

– Фу, досада, очки в избе оставил, – проворчал Андрон, беря у неё газеты. – Что в них описано, на словах обскажи.

– Вчерась в Петербурге Григория Распутина убили, – ошарашила Агафья. – Это тебе на словах. А что в газетах прописано, сам почитаешь, когда в избу войдёшь.

Агафья и Савва продолжили путь к крыльцу, а Андрон так и замер на месте с перекошенным от страха и скорби лицом.

* * *

Иван Ильич Сафронов вышел из магазина на улицу. Он выглядел злым и недовольным.

Из ювелирной лавки напротив с довольным лицом вышел Гавриил Лопырёв. Увидев Сафронова, он поспешил к нему.

– Поистине сегодня удача так и плывёт ко мне в руки! – воскликнул мужчина. – Сделал удачные покупки, собрался тебя навестить, Иван Ильич, а ты вот он весь, как в ресторане на подносе!

Увидев его, Сафронов остановился и неприязненно поморщился.

– Что-то ты не весел, Иван Ильич? – поинтересовался он, слащаво улыбаясь. – Или день не задался с утреца раннего?

– А у тебя, видимо, задался, Гаврила, – огрызнулся Сафронов, нехотя пожимая протянутую руку. – Весь сияешь вон как солнышко красное.

– Да вот, весь в заботах я, Иван Ильич, – хмыкнул Лопырёв. – Сына женить собираюсь. Хватит ему бобылём прохлаждаться. Супруга твоя, Марина Карповна, правильно сказала, что женить Власа надо и вся дурь с него сойдёт.

– А кого в жёны своему оболтусу метишь? – хмуря лоб, поинтересовался Сафронов. – Уж не Аннушку ли мою?

– Ты задал вопрос, Иван Ильич, и сам же на него ответил, – осклабился Лопырёв. – Видел я её издали, писаная красавица! Мой сын тоже лицом красив. Не в меня, в матушку свою уродился.

Слушая его, Сафронов изменился в лице и даже сжал кулаки, будто готовясь к драке.

– А с чего ты взял, Гаврила, что я отдам свою доченьку за твоего лоботряса? – сказал он с вызовом. – У тебя же не алтына за душой. Скоро задницу свою голую прикрыть нечем будет.

– А что я, Ивашка? – с гадкой ухмылкой отозвался Лопырёв. – Я есть я. Живу себе и живу. А сын мой, хоть и непутёвый, но не чета мне, «голодранцу». Дед ему всё своё состояние завещал немалое. Отец супруги моей дражайшей человек зажиточный, ты его знаешь.

Услышав новость, Сафронов остолбенел. Он конечно же знал тестя Лопырёва и был наслышан о его богатстве.